– Что ты кричишь, как рок-звезда? Мы хорошо слышим. У нас у всех музыкальный слух. Стоять необязательно. Тебе же хрестоматию неудобно держать! Работай сидя.
Восточная розочка не смутилась и не села. Она пробовала не выкрикивать ноты; но скоро её сильный задорный голос опять набрал децибелы, и у Чугунова зазвенело в ушах. Кононова сдержанно её похвалила, но спеть до конца не дала. Радостно блеснув агатовыми глазами, Тереза вернулась за стол, и там нарядно поседелая бабушка, тоже смуглая и раскосая, погладила её по голове.
– Продолжит упражнение… – Учительница выбирала взглядом, кого ей назвать. Дети все до одного высоко подняли руки, и каждый просил вызвать его, умолял, настаивал.
– Пожалуйста, не шумите. Будет петь Серёжа.
Полный мальчик, сидевший в переднем ряду в одиночестве, также скрипач, испуганно вздрогнул. Он склонился к хрестоматии, положил палец на нотный стан, спел, заикаясь, несколько нот и затих.
– Не волнуйся так, – сказала учительница. – Да готов ли ты? Некоторые из вас просят, чтобы их спросили, а сами не выполнили домашнее задание. Если не готовился, лучше сразу признайся, не отнимай у нас время. Я кого-нибудь другого спрошу.
– Готов! Знаю!.. – пролепетал мальчик и опять запел, сперва запинаясь, а дальше ровнее. Он благополучно окончил упражнение и тоже услышал похвалу, от которой зарумянился.
Следующее упражнение начала пианистка Марина, серьёзная коренастая малышка в очках, круглая отличница. Сидя за столом очень прямо, расправив угловатые плечи, она образцово исполнила свою партию голосом низким, бархатным, удивительным для ребёнка. Кононова назвала её умницей.
– Давай ты, Толик, – сказала она, кивнув белобрысому баянисту, такому низкорослому, что он едва виделся публике, играя в концертном зале: над ученическим баяном торчала лишь вихрастая макушка ребёнка. Толик спел дискантом, и у него тоже получилось всё хорошо…
Пока отвечали другие, Настя изо всех сил тянула вверх руку и лихорадочно приговаривала:
– Меня вызовете, Наталья Анатольевна! Меня!..
Но взгляд педагога скользил мимо Насти, и дед Чугунов даже начинал обижаться на Кононову за невнимание к его внучке. Она была той самой прозорливой специалисткой, что полтора года назад выявила на вступительных испытаниях Настины способности; и Андрей Иванович думал написать о том, как учительница сольфеджио ведёт занятия в темпе, похожем на музыкальный, хорошо рассчитывая свои действия по времени, как свободно она держится и ловко настраивает ребят на серьёзное обучение. После Толика учительница попросила отвечать гитаристку Фаю, потом пианистку Машу. За Машей следовали скрипачи Андрей и Света. Оставалась Настя.
После того, как спела Света, учительница обратилась к классу:
– Кто скажет, какие она допустила ошибки?
Класс раздумчиво молчал, а Настю всё лихорадило, и вскинутую усталую руку она уже поддерживала другой рукой.
– Хорошо,