Темнокожий водитель, толстый и губастый, с жёлтой цепочкой на влажной шее, заулыбался от уха до уха, открывая ряды белых крепких зубов.
– O'key, – сказал он, газуя и пуская автобус, будто в карьер.
Макс едва удержался за поручни. Обернулся и увидел, что редкие пассажиры тоже чему-то улыбаются и разглядывают его, словно экспонат в музее.
В гору автобус не забрался, а точно взлетел. Дальше водитель ехал очень медленно, давая Максу рассмотреть в окно что-нибудь знакомое. Утром, когда он прогуливался перед завтраком, ему бросился в глаза итальянский ресторанчик, стоявший на углу шоссе и проулка.
Макс узнал ресторанчик, точно старого знакомого, что пришёл на выручку. Автобус резко остановился. Поблагодарив водителя, Макс вышел.
Темно. Никого. Глянул на часы – нет девяти. Было довольно странным, что американцы так рано сидят по домам.
Прошёл мимо бара. В открытые двери вытекал громкий разговор бармена и одинокого клиента. Оба, как понял Макс, были изрядно подвыпившими.
Метров через пятьдесят стоял магазинчик. Над входной дверью висела цифра «24». Макс зашёл и купил упаковку пива Brooklyn. Минут через пять он был в доме Игоря.
Его ждали. Уже начали слегка беспокоиться, не заблудился ли гость в каменных джунглях Manhattan. Или среди холмов Staten Island. Нет, слава богу, не заблудился. И кажется, всё в порядке.
Они коротали остаток вечера в гостиной с пивом и с разговорами. Больше говорили Игорь и Макс. Наташа при этом сидела на краю углового дивана, думала о чём-то своём. Иногда она искоса поглядывала то на мужа, то на Макса, точно сравнивала их. Позже Наташа призналась, что она не узнавала Игоря. Что он давно ни с кем и ни о чём так не разговаривал. Что появление в их доме Макса – это камень, упавший в их семейное болотце. И она не может сказать с уверенностью – хорошо это или не очень.
Раздался телефонный звонок. Игорь поднял трубку.
– Да, Анечка, разумеется, – пауза. – Нет, ничего не надо.
Спустя пару минут в доме появилась Анечка. Максу показалось, что позднюю гостью тоже ждали. Анечка выглядела женщиной с небольшим атомным реактором внутри. А игривость во взгляде и мешки под небольшими зеленоватыми глазками выдавали в ней одинокое настоящее бывшего пионерско-комсомольского вожака или педагога.
Гостья присела в кресло напротив Макса, закинув ногу на ногу. Юбка гостьи была короткой. Ноги Анечки, покрытые пушком светлых волос, торчали, словно бананы. Из-под юбки выглядывали голубенькие в «горошек» трусики. И Максу показалось, что именно из-под юбки так тянет парфюмом – Анечка благоухала, словно клумба с цветами. И вновь идиотская мысль: «Не исключено, что и эту особу я тоже выебу…»
Тут Макс с улыбкой вспомнил старого врача-еврея, который служил в районной поликлинике гинекологом и о котором рассказал его байкальский тесть. Звали врача Моисей Аронович, и он иногда заглядывал к тестю обменяться районными новостями да поиграть в шахматы. Тесть как-то спросил шутливо, каково уважаемому доктору каждый