– Что ты творишь? Отпусти! – она вдохнула, вырвавшись из страстного плена и со всей силы оттолкнула его.
– Прости. Не хотел обидеть. Прости, прости, – он потянулся к ней, она выставила ладони, глядя бешеным и испуганный взглядом, словно он чудовище. – Пойми, я люблю тебя. Не знаю, как такое возможно. Но влюбился, как только увидел. Моё сердце бьётся сильнее, тянется к тебе. Поверь, со мной никогда такого не было, это впервые. Я словно знаком с тобой, целую вечность, – всё, что она слышала, это лишь «я». Я то я это, и ей становилось омерзительно до боли. – Мне кажется, я ждал тебя всю жизнь. Готов отдать сердце, душу всего себя, если пожелаешь, – она отрицательно замотала головой, ей вообще ничего от него не нужно было. – Я должен быть с тобой и только с тобой. Скажи, умоляю, скажи, что испытываешь такое же чувство ко мне! – все его жесты кричали о сожалении. Он сделал шаг к ней, хотел ухватить за плечи, обнять и снова вдохнуть желанный аромат любви.
– Это неправильно! Как ты можешь говорить о любви, не зная меня? Как можешь прикасаться к кому-то без разрешения? – она увернулась и отошла подальше, не желая, чтобы он ещё раз притрагивался.
– Я знаю. Прости, прости меня, умоляю. Но ведь это любовь. Я не могу ничего поделать. Я не властен над этим чувством. Я люблю тебя. Да, мы только познакомились, и ты считаешь рано, но это любовь с первого взгляда. Я правда люблю! Прости! – извинения её не трогали, она только больше злилась на глупые слова и отговорки.
– И ты прости, – вдруг выпалила она.
– За что? – Эрелим недоумевал.
– За то, что не верю в любовь и вряд-ли когда-нибудь поверю. За то, что не нравится, когда меня трогают и тем более целуют незнакомые люди. За то, что не понимаешь и не слышишь. За то, что напридумывал себе что-то, а я должна в этом участвовать. Эрелим, я не знаю тебя. Мы только познакомились. Когда поймешь мои слова, тогда поговорим. Сейчас я просто хочу вернуться обратно и забыть произошедшее, как страшный сон, – холодным царапающим голосом ответила она, больше не взглянув на него.
Ей было чуждо чувство под названием «любовь». Она прекрасно знала о любви к родным и близким. Разве ни это истинная любовь? Но любви к мужчине не могла понять. Это нереально. Это иллюзия, внушаемая людьми самим себе. С самого детства, даже читая книги, вырывала страницы, где речь шла о любви, сильных чувствах и поцелуях. Она не верила, отвергала саму мысль о любви.
Нельзя было винить её, ведь, вспоминая об отце и матери, идея любви отпадала сама собой, а другого примера у нее не было. Несомненно, Эрелим был хорош собой. Добр, воинственен,