Ещё пробежка до следующего нагромождения камней, непродолжительная передышка – и вот они уже под забранным жалюзи окном домика.
– Вам не кажется, что вы убили его? – горячо дыша ему в ухо, прошептала Юлия Иннокентьевна.
– Кого?
– Охранника.
– Не знаю.
– А как вы думаете?
– Да замолчите вы! Не шевелитесь. Стойте где стоите.
Миновав окно, Костя выпрямился и приблизился к двери, затаил дыхание, прислушался. Гулко билось сердце, с лица струился пот, затекая за воротник рубашки. Пистолет на уровне головы, дулом вверх – так, как показывают в кинофильмах. Он оглянулся на корабль – палуба пуста, в рулевой рубке никого. Медленный, неслышный поворот дверной ручки. Дверь была не заперта. Резким движением он распахнул её и выставил перед собой пистолет, приготовившись стрелять. Взгляд отсканировал голые стены и остановился на внутренней двери. Он пересёк помещение и проверил вторую комнату – в ней тоже никого не оказалось.
– Ну что? – послышалось за спиной. Юлия Иннокентьевна вошла в первую комнату и остановилась возле порога.
– Что «что»?
– Есть кто-нибудь?
– Разве вы не видите?
– Я вас спрашиваю – неужели нельзя ответить по-человечески!
– По-человечески – это как?
– Ну, сказать, что никого нет?
– А, понятно. Ну так вот, отвечаю: в домике никого нет. Вы довольны?
– Перестаньте иронизировать. Я вижу, что с некоторых пор вы поумнели – вон как разговорились. А недавно ещё двух слов не могли связать. Только и можно было услышать от вас: «Но я…», «Но вы…» А сейчас… Имейте в виду: со мной эти фокусы не пройдут! Я…
Не слушая её, Костя осматривал помещения. Во второй комнате хранился довольно значительный оружейный арсенал. Небольшой по размерам пистолет в кожаной кобуре, два короткоствольных автомата незнакомой конструкции, а также ручной пулемёт РПК и давным-давно снятый с производства родной СКС – самозарядный карабин Симонова. В армии одно время Костя с таким ходил в караул. Зачем устаревшее российское оружие приволокли сюда, он не мог даже предположить.
– К вашему сведению, я племянница самого Белогорского, – надменно продолжала говорить Юлия Иннокентьевна. Голос её начал звенеть, приобретая металлический оттенок, – круг моих друзей и знакомых – элита российского общества. Люди же, подобные вам, не принимаются у нас даже в качестве прислуги. Поэтому, прежде чем что-нибудь сказать в моём присутствии, вам надо хорошенько подумать, дабы сохранить хотя бы видимость приличного, культурного человека.
«Племянница» отчитывала Костю, следуя за ним по пятам.
– Вы должны…
– Вы задвинули засов на двери сарая? – спросил он, прерывая её монолог. – Вы ведь уходили последней.
– На засов? – переспросила она, поднимая брови. – Не помню. Сейчас я схожу посмотрю. Нет, лучше вы сами сходите.
– Прежде