У одной единственной тропинки, что вела в лес, у самого ее начала, что возле черных деревьев, помещался большой плакат, сбитый из досок. На нем кривыми буквами с претензиями на древнерусскую вязь было выведено: «Иванам-царевичам, богатырям и прочим добрым молодцам СЮДЫ!»
После слова «СЮДЫ!» стояла жирная стрелка и указывала на тропу. Табличка не всегда была такой. Вернее, вначале не было никакой таблички. Иваны-царевичи и добро-молодцы годами разыскивали «Темный, темный лес». А когда находили, то столько же искали и вход внутрь, чтобы узнать у Бабы Яги, где искать Кощея или Змея Горыныча. А так же, как пройти к живой воде, что делать, если жена твоя, царица, оказалась не только жабой, но еще и змеюкой подколодной и тому подобное. К Бабе Яге шли, превозмогая трудности и страх, как и должно, быть в сказке. Но с веками поток желающих побороть Кощея и Змея Горыныча, а также желающих узнать, где живая вода, поредел. Да и сами Иваны-царевичи и добро молодцы стали менее целеустремлёнными, а больше глупыми и ленивыми. Последний из Иванов-царевичей, узнав, что ему придется сразиться с Кощеем, чтобы освободить Елену Прекрасную, упал в обморок. Баба Яга два часа отпаивала его зельем, а когда добро-молодец оклемался, то припустился бежать, да так, что только пятки сверкали. И пришлось Бабе Яге вешать табличку. Вначале ее содержимое звучало достаточно скромно: «Только для тех, кто смерти ищет».
«Все очень даже понятно, – рассудила она про себя, – трусливому человеку подвиги не нужны. А значит и Баба Яга не нужна».
Но после нескольких лет, за которые не появилось ни одного героя, она переменила свое мнение.
«Если никто не откликается на мою надпись, то зачем я тогда нужна. Этак я помру и ни одного добро-молодца не увижу. Может добро молодцы, да Иваны-царевичи одичали и не помнят, что есть на свете Баба Яга, которая и встретит, и в бане выпарит, и накормит, спать уложит, а затем и расспрашивать станет. Знать измельчал добрый молодец, – подумала она