– Конечно, – откликнулся Данкен. – Ведь благодаря ему мы узнаем, как проходило пастырство Господа нашего Иисуса Христа.
– Все не так просто, сынок, – вмешался Стэндиш-старший. – Это первое свидетельство очевидца, первое доказательство того, что когда-то на свете и впрямь существовал человек по имени Иисус.
– Но я не… не…
– Уста твоего отца изрекли истину, – провозгласил церковник. – Если не принимать в расчет манускрипта, у нас нет никаких доказательств того, что Иисус – лицо историческое. Имеется, правда, ряд отрывочных сведений, все они вызывают сомнение, наводя на мысль, что здесь либо откровенный подлог, либо позднейшие вставки – возможно, дело рук монахов-переписчиков, которые позволили рвению возобладать над честностью. Мы, те, кто верует, не нуждаемся в доказательствах; Святая Церковь не сомневается в личности Иисуса. Однако наше убеждение зиждется на вере, а никак не на доказательствах. Мы не рассуждаем об этом во всеуслышание, ибо нас со всех сторон окружают неверующие и язычники; делиться с ними своими соображениями означало бы утратить мудрость. Лично нам свидетельство манускрипта, если ему, конечно, можно доверять, ни к чему, но Церковь сможет использовать его для привлечения к себе тех, кто еще не уверовал в Господа.
– Кроме того, – заметил Дуглас Стэндиш, – окажись документ подлинным, это положит, в известной мере, конец разброду внутри самой Церкви.
– Но вы сказали, что он, скорее всего, поддельный.
– Таких слов я не произносил, – возразил архиепископ. – Мы склонны полагать, что манускрипт – подлинный. Однако отец Джонатан, знаток арамейского из нашего монастыря, не настолько силен в этом языке, чтобы утверждать наверняка что-либо относящееся к документу. Нам необходим человек, сведущий в арамейском языке, посвятивший его изучению многие годы, знакомый с изменениями, которые произошли в нем на протяжении развития, и способный отождествить перемены с той или иной эпохой. На арамейском говорили пятнадцать с лишним веков, он имел множество диалектов, один из которых сохранился до наших дней на окраине восточного мира. Однако его современная форма разительно отличается от той, что была в обиходе во времена Иисуса; а насколько я могу судить по известным мне фактам, диалекты уже в ту пору различались так сильно, что люди, расстояние между домами которых составляло всего лишь сотню миль, совершенно не понимали друг друга.
– Очень интересно, – проговорил Данкен. – Подумать только, в нашем доме нашлось нечто столь важное! Но все же я никак не соображу, чего вы…
– Определить подлинность манускрипта, – перебил архиепископ, – может один-единственный человек на свете. Он живет в Оксенфорде.
– В Оксенфорде? На юге?
– Именно так. Он проживает в одной общине ученых, которая около столетия назад…
– Между нашим замком и Оксенфордом, – прервал лорд Стэндиш, – лежит Пустошь.
– Мы