Тем временем прежняя Джейни села на самолет (новая мысленно следила за ее перемещениями, видела, как она идет по длинному коридору аэропорта Кеннеди) и отправилась в длинные предуниверситетские каникулы в… Марокко! Там она выучила французский и (наконец-то) испанский (ведь мать так давно ее упрашивала), за четыре месяца – два языка, а заодно несколько фраз на арабском, чтобы пускать пыль в глаза, побродила по архитектуре чужой страны, впервые влюбилась и много чего еще. Новая Джейни воображала, какой умной и увлеченной была та, старая.
Новая Джейни, которая теперь была “эта Джейни”, или просто “Джейни”, или “старый добрый вкус” (так она шутила про себя, когда приводила домой мужчин и изредка женщин, с которыми знакомилась в сети), по-прежнему жила с отцом. В те часы, когда она не следила за процессом переправки населению срочных товаров, Джейни сидела на том же диване, что и в первый вечер, сидела и смотрела футбол вместе с отцом, потому что, да черт его знает почему. Отец вручал ей картонные ведерки с жареным мясом, лоточки с салатом коул-слоу в качестве “здорового гарнира” для дочери и огромные разбухшие стаканы диетической газировки. И все это пока первая Джейни – та, которой следовало остаться единственной настоящей, – закончила первый курс в университете на отлично, вскладчину с тремя подружками сняла квартиру в районе получше, и – ах, как же им там было весело! По ночам прежняя Джейни бродила по мостам, тротуарам и улицам. А днем шла за своими мечтами, ясными и неразмытыми, хоть новой Джейни их было и не разглядеть. Прежняя Джейни, искушенная, но романтичная, была на одной волне с родным городом и вместе с другими ньюйоркцами выходила на улицы, какие бы потрясения к тому ни побуждали: подымется ли ураган, отключат ли электричество, или вдруг какая война дотянется до Нью-Йорка, коснется его своими черными пальцами. С матерью Джейни по-прежнему виделась каждую неделю. Они встречались на открытиях выставок, ели на верандах кафе под весенними навесами, мать делилась с ней мудростью, и Джейни вполсилы притворялась, что не слушает, но на самом деле ловила каждое слово.
Для Джейни было очень важно понять, в какой точке два “я” могли пересечься. Это была такая игра. Например, что если прежняя Джейни и новая одновременно произнесут одно и то же слово? Что если обе Джейни скажут – ну а почему нет? – скажут слово “привет” в одну и ту же секунду – в 14.04 по центральному поясному времени / 15.04 по восточному? Или вдруг в унисон обратятся к людям с одинаковым именем? Она произносила вслух имена мужчин, с которыми встречалась – “Билл”, “Коротышка”, “Трак”, – на всякий случай звала их по имени чаще, чем следовало, хотя сильно сомневалась в том, что подлинная Джейни могла встречаться и уж тем более спать с