Я стала вертеться по сторонам, в надежде отыскать себе уютный ночлег, и случайно задела по уху нашу серую кошку, которая мирно дремала на бочке под окном. Она приоткрыла свой зеленый глаз, и, увидев, меня любимую, спрыгнула на землю со своего облюбованного места, лениво подошла ко мне и стала тереться о ногу, довольно мурлыкая и мяукая, намекая на то, что ее давно пора покормить.
– Отстань. Я кому сказала, Фло! Брысь, непослушная кошачья морда! – Шепотом говорила я и пыталась отпихнуть ногой свою домашнюю любимицу, но эта недовольная хитрюга протяжно и громко замяукала, и чуть было не сорвала мне всю конспирацию.
Тогда, я взяла ее на руки, но как только серо-полосатая капризуля оказалась на моих руках, внутри дома послышался голос матери, которая завела речь обо мне. Я с замиранием сердца прислушалась к разговору, но Фло стала вырываться из рук и оцарапала меня. Я аккуратно откинула кошку в сторону, не глядя, а сама тем временем таращилась в окно. Кошка приземлилась прямо на большой глиняный кувшин, стоящий возле злосчастной бочки. От внешнего воздействия, кувшин слегка зашатало, и я молниеносно подскочила к нему, чтобы предотвратить падение, и получается, что только усугубила положение. Подставив руки, я сама того не желая толкнула его еще сильнее и он упал на землю и разлетелся на куски, издав громкий звук «Хрясь!» Свидетельница моего фиаско, мяукнула, и, задрав хвост, удрала с места преступления, оставив меня в состоянии шока. Я медленно повернулась к окну, и последнее, что я увидела в нем, это, как Аурел направляется за мной. Не помня себя, я со скоростью света перемахнула через забор, и, вылупив глаза во все стороны, понеслась по соседским грядкам, не разбирая дороги.
Сердце стучало в висках, ноги наливались тяжестью, но я упорно бежала вперед, будто страх от того, что это чудовище вот-вот настигнет меня, придавал мне силы. Ветер свистел в ушах, но даже он не мог заглушить грозный рев моего имени, доносившийся из уст Аурела. В какой-то момент я поняла, что за мной никто не гонится, и только тогда смогла остановиться, чтобы перевести дух.
Я вернулась на рыночную площадь. Людей здесь поубавилось, но молодежь еще сновала у костров, разбившись на парочки. Что мне делать и куда идти я не знала. Конечно, можно было бы податься на ночлег к деду Микулэ, но с приходом темноты, здешние люди в лес не кажут и носа из-за зверья и нечестии, к тому же первое место, где будут меня искать, так это там. Так, что и мне трусихи, там точно ничего хорошего не светит. Придется идти на сеновал, чтобы переночевать.
Я шла тихо, крадучись. Везде: за каждым домом, кустиком, камешком, мне мерещился этот недоделанный, что вот – вот настигнет меня (ведь он все равно будет искать меня), поэтому я озиралась на каждый шорох. Да и жутко было в темноте пробираться, ведь меня еще никогда по ночи не выпускали. А тут, страху – то, на целый мешок и корзину вдобавок. Жутко очень и зябко – осень все же, у меня, аж поджилки задрожали.
Вдруг, перед собой я увидела дорожку из тумана, густого, как молоко, который возник неизвестно