Так и не смогла уснуть до самого утра, только на рассвете задремала, а когда проснулась, то заметила, что меня укрыли одеялом, а рядом никого нет.
Осторожно встала с постели, прошла на носочках к ванной, прислушалась, но там никого не оказалось. Юркнула за дверь, быстро умылась, прополоскала рот, потерла зубы краешком полотенца и снова прополоскала. Зубной пасты и одноразовых щеток в номере не оказалось. Гостиница была довольно бедной. Это ночью. Украшенная свечами и лепестками, она показалась мне шикарной, сейчас я видела старую мебель, отсутствие ремонта и потертый ковер. Отечество разоряться не торопилось.
Послышался шум открывающейся двери. И я снова посмотрела на себя в зеркало. Изможденная, вымученная, без капли косметики я походила на привидение. Покусала губы, пощипала себя за щеки. Волосы закрутила в узел и заколола заколкой. Платье после сна кое-где примялось, и я искренне надеялась, что все эти допросы журналистами пройдут очень быстро.
Закрутила кран и вышла из ванной. Сергей сидел за столом с подносом, на котором красовались одноразовые картонные стаканчики и пакеты с жирной коричневой надписью: «Кондитерская Пейзаж».
– Доброе утро! – поприветствовал он. – Я тут похозяйничал, в чудо-гостинице нет даже ресторана, только буфет. Я взял тебе мятный чай, бутерброд с «докторской», как ты любишь, и пирожок с яблоками.
Он сидел за этим столом как-то так по-домашнему, по-родному, как-то так….щемяще по-близкому, что у меня задрожал подбородок и захотелось что-то сказать, а голос пропал. Эта его рука большая, сильная на стаканчике, обхватил его всей своей мощной пятерней. Он всегда так чашки держал. Не за ручку, а полностью ладонью, даже если там был кипяток. Сколько раз я заходила на кухню и представляла себе, что вот сейчас он окажется там за столом, повернется ко мне…Но на кухне никого не было. Его место всегда оставалось пустым.
Прислонилась головой к косяку двери, чувствуя, как меня знобит, как мурашки снова бегут по коже, как больно сжимается сердце.
– Вкусы изменились?
Отрицательно качнула головой, и по щекам покатились слезы…Он резко встал из-за стола, зацепил ножку так, что стол весь дернулся, стаканчики упали, а он шагнул ко мне и рывком прижал к себе. Чай полился по столешнице на красный ковер, а я изо всех сил прижалась к нему.
Лицо у него на груди спрятала и разрыдалась. Громко. Настолько громко, что кажется, меня всю сотрясало от этих рыданий. А он по голове меня гладил. Сильно прижимая волосы и тыкаясь в них губами.
– Тшш…тихо, Катенок*1, тихо…
Как будто понял, что именно сейчас я вдруг его узнала. И я не знаю, узнала ли до конца…но что-то хрустнуло и надломилось, что-то перевернулось, и у моего погибшего мужа вдруг появилось лицо. Именно это. Именно с этим носом, с этими цепкими ястребиными глазами, с этими взъерошенными светлыми волосами. От него даже пахло…по-родному, по-Огневски. Мужиком, войной, сигаретами, мылом.
– Все