– А ты сама узнай! – Ровена решительно протянула руку.
Та покосилась на ладонь и покачала головой:
– Нет. Я не могу.
– Можешь! Я хочу, чтобы ты увидела.
– Вы уверены? Это может быть больно.
– Больнее мне уже не будет. Смелее же!
Восемьдесят Третья заглянула в глаза и сжала ладонь. Кожа под её пальцами побелела, давящая боль пронзила руку, потекла раскалённым железом по венам, впилась в виски острыми иглами.
Ровена вскрикнула, но не услышала собственного голоса. Тишина накрыла всё вокруг глухой поволокой. Смолк щебет птиц в саду, шелест листьев над головой.
Чужая воля рванула её в непроглядную черноту, сжала, как синичку, в огромной ладони. Воздух! Ей нужен воздух! Она начала задыхаться. Первобытный ужас охватил разум, окатил с головы до ног ледяной волной.
«Она убьёт меня!» – судорожно промелькнуло в голове. – «Зря я ей доверилась».
Внезапно невидимая рука бесследно исчезла, оставив её парить в беззвучной пустоте. Ровена жадно глотала воздух, пыталась усмирить вырывающееся из груди сердце.
Где она? Что это за место?
Из темноты проступило лицо отца. Глаза, полные нежности и умиления, смотрели сквозь неё куда-то в пустоту.
– Папа? – тихо прошептала Ровена.
Голос вернулся и она повторила, но уже громче:
– Папа! Ты меня слышишь?
Он не ответил. Это не призрак. Воспоминание. Восемьдесят Третья проникла в память.
Разноголосый шепот заполнил бесформенное пространство. Некоторые фразы звучали отчётливо, но отрывками, без какого-либо смысла, другие и вовсе не разобрать.
И вот уже вместо отца перед ней добродушное лицо старой Нанни, которое тут же сменилось на Максиана с хитрой улыбкой на губах. Лица, знакомые и давно позабытые, мелькали одно за одним, словно ветер перелистывал страницы открытой книги. Голова закружилась от мелькающих образов, которые вскоре слились в сплошную белую полосу. В ушах зазвенело от голосов.
– Она слишком мала для такого! – прозвучало вдруг отчётливо, и гомон стих.
Ровена рассматривала застывшее лицо Севира со строгим взглядом из-под нахмуренных светлых бровей.
– Слишком мала… – повторил голос и образ ослепительно ярко вспыхнул.
Она зажмурилась, выждала, пока свет перестанет бить в лицо, а когда открыла глаза, обнаружила, что стоит посреди засыпанной песком площадки. Вокруг неотличимые друг от друга фигуры в чёрной, до боли знакомой, форме. Вдалеке слышны приглушённые крики. Солнце нещадно палит над головой.
Терсентум. Она снова вернулась в тот день.
Ровена медленно повернула голову в надежде увидеть отца. Её догадки подтвердились. Он стоял рядом и молча наблюдал за осквернёнными.
– Папа? – позвала она.
Он не шелохнулся.
– Папа, это я! Прошу, ответь!
– Храни