Следует заметить, что этот отзыв графа Ростовцева последовал почти спустя два месяца после положенной его сиятельством резолюции на рапорт г. Наливкина об оставлении такового без движения и после того, как оставшимся без исполнения представлениям г. Наливкина было, по распоряжению графа Ростовцева, дано должное направление. Из этого явствует, что граф Ростовцев оставлял «без движения» собственно вопрос о неправильных служебных действиях г. Керенского, полагая, по известным его сиятельству соображениям, более удобным решение этого дела предоставить усмотрению г. Главного начальника края. По получении означенной телеграммы графа Ростовцева г. Главный начальник Туркестанского края изволил телеграфировать г. Главному инспектору училищ: «Прошу по всем жалобам Наливкина прислать мне ваши подробные объяснения».
Ныне г. Главный инспектор в представлении от 12 августа за № 1797 дает рассматриваемые ниже объяснения.
В первом пункте своего рапорта от 21 июня за № 825 Наливкин доносит, что он «получил совершенно официальное заявление о том», «что часть вакуфного имущества Ташкентского медресе Ходжа Ахрар Вали[165] была незаконно продана частным лицам за 1200 рублей и деньги эти присвоены старшим мударрисом и старшим аксакалом о чем и донесено было г. Главному инспектору рапортом от 1 февраля 1891 г. за № 4 с просьбой принять меры к удовлетворению поступившего к нему ходатайства мулл о возвращении медресе означенных денег». По объяснению г. Наливкина, это ходатайство «никакого законного движения не получило: рапорт не был внесен в Попечительский комитет; по нему, насколько ему известно, не делалось письменного доклада г. Главному начальнику края, а лишь спустя почти 4 года, после повторения рапортом от 1 октября 1894 г. за № 1575, г. Главный инспектор училищ предписанием от 14 декабря за № 2879 предложил г. Наливкину обратиться в Сырдарьинское областное правление».
По объяснению г. Главного инспектора по этому пункту, г. Наливкин в данном случае поступил неправильно, ибо обнаружил преступление, чего, по мнению г. Керенского, г. Наливкин не имел права делать. Оставляя вопрос о том, имел ли г. Наливкин право обнаруживать преступные деяния, имевшие последствием расхищение имущества, принадлежащего вверенному его управлению учебному заведению, нельзя не указать на то обстоятельство, что г. Наливкин не «обнаруживал» преступление, а сделал донесение на основании формального заявления его подчиненного об упомянутом преступлении. Г. Наливкин не имел права не принять заявления его подчиненного об упомянутом преступлении.
Г. Керенский знал, что оставленние им без движения этого донесения г. Наливкина влекло за собою распространение среди туземного населения толков о том, что якобы г. Наливкин