– Ну, профессионалы бывают широкого профиля, и мы как раз такие, у нас и лицензия есть на убийство, – сказал Лёха.
Он имел в виду особую официальную бумагу, самими комедиантами в шутку называемую лицензией на убийство. Это было разрешение, дающее всем стендап-комикам право законно выступать в различных клубах и на частных вечеринках. И главным достоинством этой бумаги было то, что она официально разрешала артистам во время выступлений в закрытых клубах использовать практически все доступные средства в целях самообороны при нападении неадекватных и вспыльчивых зрителей.
И если в рамках этой самообороны комики кого-то убивали, то им не предъявлялось обвинений. Конечно, при условии, что инцидент происходил исключительно во время шоу и при этом не было использовано огнестрельное или холодное оружие, за исключением отобранного у нападавших. Ну, и сам клуб должен был иметь лицензию на право проводить подобные мероприятия.
– Вам, наверное, очень трудно выходить из образа? – опять вступил в разговор господин Чэроо. – Вы всегда шутите или хотя бы пытаетесь шутить, как сейчас, да?
– Ладно, ладно, я серьёзен, как никогда, – Лёха попытался поставить разговор на деловые рельсы. – Что надо сделать? Сумма-то не маленькая. Полгода работать в таком клубе на Кхэлиэ?
– Не полгода – один вечер. На частном мероприятии, – ответил адвокат.
– Почему бы и нет? Что за вечеринка и по какому поводу?
– И не на Кхэлиэ, а на Олосе, – уточнил господин Чэроо.
– На Олосе? – бывший штурмовик вмиг помрачнел. – До свидания, друзья! Мне нужно спать! Всего хорошего!
Избитый комедиант сделал вид, что разговор окончен, и стал укладываться на диван, с наигранным стоном держась за грудь и совершенно игнорируя кальмаров. Однако кхэлийцы оказались стрессоустойчивыми ребятами и отреагировали на этот демарш с отменным спокойствием – адвокат Шылоо как ни в чём не бывало сказал:
– Господин Ковалёв, мы в курсе, что Вы полгода сидели в олосской тюрьме по неоднозначному обвинению, но…
– Не по неоднозначному, а по ложному! – воскликнул раненый и аж подскочил на диване, несмотря на ушиб. – И не полгода, а восемь месяцев! Ноги моей больше не будет на этой поганой планете!
– Мы не будем акцентировать внимание на том, что Вы так нелестно отозвались о нашей родине… – адвокат с трудом поборол в себе желание сказать комедианту какую-нибудь гадость.
– Родине? – перебил его Лёха.
– Да, родине. Олос – владение Кхэлиэ, и мы, и господин Чэшээ Чэроо родились именно на нём.
– Сочувствую, ребята, но я тут не виноват. Это к родителям претензии предъявляйте. Мне бы поспать, – сказал комедиант и снова попытался поудобнее улечься на продавленном диване.
– Мы акцентируем внимание на том, что пять тысяч юаней Шорка – это очень большие деньги! – продолжил кхэлиец.
– Да хоть десять! Ноги моей больше не будет