– Мя! – возмутилась змея, свернула уши в трубочки и помчалась прочь. Длинное тело буграми выныривало из воды, мокрая чешуя красочно переливалась радугой. – Мя, – донеслось издалека, и все стихло.
– Вот таким образом. – Хозяйственный отдышался и аккуратно вложил трубку в чехол; лицо у него стало малинового цвета, точно он ртом велосипедную камеру надувал.
– Руби, руби, – передразнил Боня мальчика, – рубака. Болотный удав существо нежное, поэтическое. Плохо видит, но обладает поразительным слухом! Музыкальным манком, – Боня похлопал по пеналу, – можно удава как приманить, так и отогнать. Что я и сделал.
– А если бы манка не было? – живо заинтересовался Тим.
– Тогда нас стало бы на одного меньше. – Хозяйственный спрятал пенал в повозку и зашагал дальше к холму. Несколько шагов – и Боня ступил на траву. За ним подоспела Люпа и сразу принялась щипать зелень. Шут и Тимка подошли к Хозяйственному.
– И что дальше? – Боня в ожидании поглядел на друзей. – Видно, придется нам с избушкой в жмурки играть.
– Вовсе нет. – Тим достал зеркальце, поводил перед собой лучом. Изба показалась, но, как и в прошлый раз, лишь по кусочкам.
– Вон чего, – насупился Шут. – Я-то совсем уверился, что колдуном стал. А это Тимыч зеркалом баловался. Эх, обидно!
Боня взял зеркальце, погонял зайчика по стене, после заглянул в само зеркало.
– Хо! Дом отражается, – сообщил Боня, – весь, как есть. Не берет, Тим, магия твою стекляшку! Нет, недаром Лурда все зеркала расколотила. Пошли. – Хозяйственный, держа зеркальце у глаз, пошел сначала как-то боком, по дуге, но после приноровился. Ставя ноги на невидимые ступени, он поднялся на крыльцо, потянул невидимую ручку. Раздался скрип ржавых петель, и внезапно изба стала видимой. Предстала во всей своей красе – тяжелая, скатанная из толстенных нетесаных бревен, до оконца вросшая в землю, покрытая черно-бурыми зарослями мха. Логово, а не жилье. Притон разбойников.
– Добро пожаловать, – Хозяйственный отдал Тиму зеркальце, – заходите. Подождем хозяина внутри. Надеюсь, он не обидится, что мы без приглашения… – Боня первым вошел в избушку.
Тим прикрыл за собой дверь. Внутри изба оказалась очень даже чистенькой и ухоженной, обставленной простой, но добротной мебелью: низкий стол, кровать-лежанка, пара табуретов. На полу коврики, явно сплетенные из каких-то болотных растений. Большую часть комнаты занимала выбеленная мелом печь… даже скорее не печь, а сушильный шкаф: над ней, за прозрачными слюдяными дверцами, висело множество пучков разноцветных трав. Пучки были развешаны в несколько рядов, по-хозяйски запакованы в тонкие марлевые мешочки. Тимыч приоткрыл дверцу – пахнуло странными незнакомыми ароматами, Тим даже не смог определить, какими. Он понюхал еще раз и решил, что запах скорее приятный, чем отвратительный. После чего сел на табурет и приготовился скучать в ожидании хозяина.
Боня чинно сидел за столом, Шут примостился на краешке кровати. Все глядели друг на друга и молчали. Минуты через две молчанки и гляделки