– Хм… Магда, я даже не знаю, как тебе объяснить. Тут сказано… тут сказано, что у нас больше не будет имён, – я быстро взглянула в планшет Магды, у неё то же самое, я не ошибаюсь. – Гадство. Магда, слышишь, я больше не Яра, ты больше не Магда.
Глаза Магды разбегались. Я обхватила ладонями её лицо:
– Слушай и запоминай, иначе тебя убьют. Ты не Магда, ты теперь, – я смахнула правила с экрана, чтобы увидеть, – М-591. Я не Яра, смотри на меня, я – Х-011.
Девочки плакали вовсе не от моих слов.
– Повторяй!
Магда еле шевелила языком. Я заставляла повторять снова и снова.
– М-591, Х-011.
Над кроватями зажглись новые обозначения – мы превратились в код.
Глава 3. Чужая жизнь
Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли, а в качестве замены приносят удовольствие.
Поесть нам не принесли. Пока мы не считались полноценными жителями Ковчега, ресурс на нас не растрачивали. Магда твердила буквы и цифры, запоминала. Она путалась, меняла числа местами, я коротко поправляла, постепенно голос её зазвучал глуше. Магда сползла с моей койки, пошатываясь, залезла на свою, планшет она забыла. Я перевернулась на другой бок, продолжила изучать планшет. Должно же в нём быть что-то, кроме правил. На гладком мягком экране обнаружилось несколько папок. Палец проваливался в едва ощутимый изгиб, папка открывалась. В них содержались схемы доступных нам ярусов, обозначение разных сигналов тревоги, ранги шлемоносцев: чёрные – Стиратели, зелёные – медицинский персонал, оранжевые – служба чистоты, отмеченные глазом с треугольным зрачком – какие-то наблюдатели, последние два вида мне ещё не встречались. Ковчег больше путал, чем давал ответы. В другой папке я нашла длиннющий список кодов, имена отсутствовали. Это дети, скрытые шифрами, все, кто когда-либо попал в Ковчег. Стояла конкретная дата: 7.01.2120. Первая жатва Церемонии. Некоторые коды алели, я решила, что это погибшие. Другие были прозрачно-серые. И несколько выделенных жирным шрифтом, не более тридцати. Пальцы устали листать бесконечный список, я вернулась на главный экран. Полезла в папку в самом углу. «Декоративные дети» – гласило название. Знакомое словосочетание. В нашей колонии ходила сказка, о том, что когда-то детей украшали. Не кольцами и серёжками, им заменяли природный цвет глаз, добавляли лишние позвонки для роста, что-то делали с ногтями, чтобы светились в темноте. Эти дети почти не болели, они считались новым витком развития человечества – совершенными людьми. Их было много, куда больше, чем простых людей, но природа взбунтовалась. Появилась какая-то страшная болезнь, и все приукрашенные дети заразились. Болезнь грозила перерасти в эпидемию, народ выходил на улицы, требовал лекарств, защиты, решения. Декоративные дети погибли, остались только обыкновенные, как и должно быть. Это первый вариант концовки. Его подавали с моралью: не нужно выделяться, живи и будь как все. Меня он устраивал, но мои братцы любили вторую версию. О том, что разбушевавшаяся