– Не знаю, что и делать? – блестя повлажневшими глазами, доверительно делилась со мною Галина. – Жаль престарелую мамашу, оставшуюся там, дома. Она постоянно жалуется на трудную жизнь, а мы ей ничем помочь не можем. Забрать же сюда, как видишь, тоже невозможно. Она думает, раз мы три года за границей, значит, уже достаточно разбогатели, а ей просто не хотим помочь.
– Конечно, – согласился я, – у нас бытует устойчивое мнение, будто за границей коврижки сыплются с неба.
– Ага! – оживилась Галя. – Только рот разевай. Скоро сам во всём убедишься.
Эта женщина хорошо знала прозу истинной жизни и её слова отнюдь не были голым пророчеством: я действительно очень скоро познал положение дел, – просто Галинин житейский опыт формировал в ней бытовую мудрость. А безысходности нет места там, где преобладает разум. В стихотворении «Вечности оскал» хорошо переданы все эти чувства:
Мне жизнь – как нерешённая задача
и предстоит ещё найти ответ.
А вечность злобствует собачьим
оскалом лет.
Судьба моя – несломленная крепость,
врагом не покорённый Брест.
Изображая на лице свирепость,
несу сей крест.
Пытаясь изваять ещё при жизни
себе монументальный бюст,
скрываю в беспардонном эгоизме
смятенье чувств.
Такое испытание на прочность! –
судьбой очерчен след.
И столь преград таит в себе порочность,
и столько бед!
Года эпоха складывает в вечность, -
в единый неделимый монолит.
Лишь бог уполномочен быстротечность
судьбы продлить.
Реальность – роковая неизбежность:
в конце пути отчётливей финал.
А безысходности пугающую внешность
мир проклинал!
Так и провёл я всё время до воскресенья в семье Галины, ожидая возвращения отца Вениамина. А в воскресенье с утра в компании своих новых друзей – Галины и Юры с Юлей отправился на воскресное богослужение в русской церкви с трепетным намереньем встретиться со священником и узнать коим образом разрешится моя судьба. Во дворе при церкви собралось человек пятьдесят народу, присутствовало много детей. Против небрежно одевающихся латиносов здесь, наоборот,