– Письма здесь, в этой комнате, – говорил он время от времени, заглядывая ко мне. – Они здесь. Готов руку дать на отсечение.
– Оставьте меня в покое, – отвечал я с раздражением.
Наутро третьего дня я поднялся, еще не выздоровев до конца, но уже окрепнув. Мои силы поддержал плотный завтрак. Но больше всего окончательному исцелению способствовало полученное около пяти часов письмо – настолько, оно, несмотря ни на что, вновь раззадорило мое любопытство.
Письмо гласило:
Месье,
драма, первый акт которой был разыгран в ночь с 22 на 23 июня, близится к завершению. Сам ход событий требует, чтобы я свел двух ее главных персонажей, и эта встреча должна произойти у Вас дома. Я был бы весьма признателен, если бы Вы предоставили мне Ваше жилище на сегодняшний вечер. Было бы хорошо с девяти до одиннадцати отпустить слугу, и желательно, чтобы Вы сами оказались столь любезны, что согласились бы оставить поле боя на откуп противникам. В ночь с 22 на 23 июня Вы уже имели возможность убедиться, что я никоим образом, даже в мелочах не покушался на Вашу собственность. Со своей стороны, мне кажется, я нанес бы Вам оскорбление, если бы хоть на йоту усомнился в том, что Вы будете соблюдать молчание в отношении нижеподписавшегося.
В этом послании чувствовался налет куртуазной иронии, а в излагаемой просьбе – столь изящный полет фантазии, что я просто пришел в восторг. Какая очаровательная бесцеремонность! Ведь мой корреспондент вовсе не сомневался в моей готовности пойти ему навстречу. Ни за что на свете мне не хотелось его разочаровывать или ответить неблагодарностью на его доверие.
В восемь часов, едва ушел из дома мой слуга – я предложил ему билет в театр, – как появился Даспри. Я показал ему письмо.
– Итак? – спросил он.
– Итак, я оставлю ворота незапертыми, чтобы можно было войти.
– И вы уходите?
– Ни за что на свете!
– Но ведь вас просят…
– Просят соблюдать молчание. Я и буду молчать. Но мне безумно хочется увидеть все, что здесь произойдет.
Даспри рассмеялся:
– Черт подери, вы правы, я тоже остаюсь. У меня подозрение, что скучно нам не будет.
Его прервал звонок в дверь.
– Это они? – прошептал он. – На двадцать минут раньше времени! Невероятно.
Я дернул шнурок в вестибюле, соединенный с калиткой в воротах. В саду мелькнул женский силуэт: мадам Андерма.
Она выглядела сильно взволнованной и, задыхаясь, пробормотала:
– Мой муж… Он идет сюда… У него свидание… Ему отдадут письма…
– Откуда вы знаете? – спросил я.
– Случайно. Муж за обедом получил записку.
– Телеграмму?
– Телефонограмму. Слуга по ошибке вручил ее мне. Муж тут же ее забрал, но я успела прочесть.
– Что