Он направил длинную, с кожаным корпусом трубу на открытое окно, повозился, испытывая всегдашние трудности с фокусировкой.
– Там, – наконец сообщил он, – девушка с непокрытым лицом склонилась над колодцем, набирает в ведро воду. Она очень красивая, подошла бы для гарема халифа; ее руки обнажены. На шейной цепочке у нее висит… висит серебряный фаллос, клянусь Аллахом!
Юноша расхохотался, а его начальник неодобрительно нахмурился: мудрее не высмеивать дикарей, даже если их женщины не имеют стыда.
Шеф вопросительно посмотрел на Гханью, дождался согласного кивка и забрал странный предмет у юноши, не обращая внимания на его недовольство. Он осмотрел широкий конец трубы, взял со стола тряпку и аккуратно протер стекло, пытаясь на ощупь определить его форму. Сделал то же самое с узким концом. Ему и прежде доводилось замечать, глядя через толстое зеленое стекло – в его стране это был лучший материал для окон, который могли позволить себе лишь самые богатые, – как искажаются очертания предметов. Значит, такое искажение может быть не только помехой, но и подспорьем.
– Спроси его, почему один конец должен быть у́же, чем другой.
Тарабарщина переводчиков. Ответ: он не знает.
– На широком конце стекло выпуклое. А если оно будет вогнутым?
Снова тарабарщина – и тот же ответ.
– Что произойдет, если трубу сделать короче или длиннее?
На этот раз ответ был откровенно сердитым, еврейский переводчик сократил его, явно из дипломатических соображений.
– Он говорит: достаточно того, что труба работает, – последовал отредактированный перевод Бонифация.
Наконец Шеф приставил трубу к глазу, посмотрел туда же, куда смотрел юный араб.
– Да, – подтвердил он, – это Алфвин, дочь конюха Эдгара.
Шеф перевернул трубу, как это раньше делал Мамун, посмотрел через ее широкий торец, вызвав нетерпеливое хмыканье араба, и протянул ему трубу без лишних слов.
– Что ж, – заключил он, – кое-что они знают, но, видимо, не испытывают сильного желания узнать побольше. Действительно, люди Книги делают только то, что велел им наставник. Торвин, ты знаешь, как я к этому отношусь. – Шеф оглядел своих советников, зная, что ничего из сказанного им Сулейман и другие гости без перевода на латынь не поймут. – Есть ли у нас какая-нибудь серьезная причина вступать с ними в союз? Сдается, мы им нужны больше, чем они нам.
Разговор пошел не так, как нужно, осознал Гханья. Он не придал значения книгам варваров. А те заметили – по крайней мере, король заметил, – что Муатья глуп, несмотря на всю мудрость его учителя. Вот момент, от которого зависит результат всей миссии. Гханья зловеще зашипел Муатье и Сулейману:
– Дураки, расскажите им, чем славится Кордова. Муатья, поведай про своего