– Разговор окончен, Изабелла, – твердо произнес опекун и выкатил кресло в коридор. – И возвращаться к нему мы не будем.
– Получается, мое мнение ничего не значит? – тихо спросила я, хотя больше всего на свете мне хотелось громко выругаться и послать Давенпорта по известному каждому русскому человеку маршруту.
– Белла, ты слишком юна и неопытна, и совсем не представляешь тягот жизни, – голос опекуна зазвучал чуть мягче. – Поверь, я знаю, что для тебя будет лучше.
Ну-ну. Значит, сиди, девочка, и не рыпайся, взрослый дядя все за тебя решит. Что ж, это он зря. Я не Белла. И не собираюсь покорно подчиняться чужой воле.
– Сколько мне осталось до совершеннолетия?
Я сжала подлокотники кресла, уговаривая себя не заводиться.
– Три года.
– Так долго?!
Я все-таки выругалась на великом и могучем. Да что ж такое-то! Столько я точно не выдержу!
– Что ты сказала? – переспросил Давенпорт и остановился.
– Не обращайте внимания. Старый диалект. Скажите, а сколько мне сейчас?
– Ты действительно не помнишь? – в глазах опекуна мелькнуло сомнение. – Месяц назад исполнилось семнадцать.
Кошмар. Совсем ребенок. Глупый, как думает Давенпорт, и капризный ребенок. И что теперь делать? При всем желании мне не удастся долго притворяться юной наивной девочкой. Да у меня уже не получается. Что ни слово – то прокол, что ни попытка пообщаться с местными – то сплошные подозрения с их стороны. Но что делать, если мы с Беллой такие разные? Да я даже в ее возрасте не была наивным тепличным цветочком. Жизнь с тетей Фимой заставила меня рано повзрослеть, и взять на себя обязанности по устройству нашей жизни. Тетушка была очень доброй, но совершенно не практичной. Могла накупить на последние деньги экзотических фруктов или икры, а то и торт какой-нибудь дорогущий прихватить. «Мне так хотелось тебя порадовать», – расстроенно говорила она, когда оказывалось, что до ее зарплаты осталась еще неделя, а деньги уже закончились. Так что в четырнадцать лет я забрала у тети Фимы «бразды правления», и сама вела наш бюджет. А в пятнадцать уже обшивала знакомых, с легкостью освоив пылившуюся в шкафу швейную машинку. «Хорошо, что ты такая практичная, Диночка, – вздыхала тетя Фима. – Я бы без тебя точно пропала». И при этом она забывала о том, что без нее пропала бы я. Не знаю, что со мной было бы, не появись тетя Фима в Томске.
Впрочем, сейчас об этом лучше не думать, а то я расклеюсь. А мне нужно быть собранной и спокойной, как никогда. Но как прикажете быть спокойной, когда тут такое творится?
– Ужас какой-то, – расстроенно прошептала я, но Давенпорт услышал.
– И что тебя так опечалило? – холодно уточнил он.
– Да так, ничего.
Мне не хотелось говорить о своих чувствах. Нет, я понимала, что Белла молода, но семнадцать… Это уже совсем ни в какие ворота. Я думала, ей хотя бы восемнадцать есть. Или девятнадцать. А тут – ребенок. Теперь понятно, почему Давенпорт так ко мне относится.
– Я хочу подняться к себе.
Я посмотрела