Даниэль Деронда. Джордж Элиот

представляют, что может пойти снег. Гвендолин пела и играла для него, когда Рексу того хотелось; всегда радовалась его обществу во время верховых прогулок, хотя взятые взаймы лошади нередко выглядели комично; с готовностью участвовала во всех забавах и справедливо оценивала достоинства Анны. Иными словами, все признаки симпатии были налицо. Рексу не приходило в голову, что столь безупречное существо, как Гвендолин, создано исключительно для блестящего брака. Он не обладал самодовольством и тщеславием – во всяком случае, в большей мере, чем эти качества необходимы для формирования личности, – а всего лишь в благословенном юношеском порыве чувств воспринимал совершенство Гвендолин как часть того добра, каким ему казалась сама жизнь.

      Однажды, во время представления шарад, случился казус, убедивший Рекса в необычайной чувствительности мисс Харлет и внезапно осветивший скрытую сторону ее натуры, неожиданную для человека, который, подобно кузену, прежде встречал лишь бесстрашие при верховой езде и прекрасное настроение в светском и дружеском общении.

      После усердных репетиций было решено, что необходимо пригласить в Оффендин избранную компанию и сыграть перед публикой сцены, доставлявшие актерам глубокое удовлетворение. Анна приятно всех удивила тонким исполнением порученных ей небольших ролей, выявивших дар проницательного наблюдения, скрывавшегося за внешней простотой. Мистер Мидлтон тоже отлично соответствовал замыслу своим старанием не выглядеть комично. Главным препятствием и источником сомнений оказалось желание Гвендолин появиться в греческом одеянии. Ни во сне, ни наяву в ее изобретательную голову не приходило ни единого слова, годного для шарады и позволяющего принять величественную позу в любимом наряде. Искать тему у Расина[10] не имело смысла, ибо ни Рекс, ни остальные участники действа не владели французским языком и не могли декламировать стихи, а импровизированные реплики обратили бы сцену в карикатуру. К тому же мистер Гаскойн запретил заимствовать сцены из пьес. Обычно он придерживался мнения, что развлечения, приличествующие мирянам, приличествуют и духовному лицу, однако в отношении театра не считал возможным преступить общепринятые в этой части Уэссекса рамки. Что и говорить: невинные шарады не имели ничего общего с домашним театральным спектаклем в полном смысле слова.

      Разумеется, все участники представлений искренне старались удовлетворить желание Гвендолин, а Рекс предложил разыграть картину, в которой эффект от совершенства и величия ее фигуры не будет стерт речью других исполнителей. Героине идея чрезвычайно понравилась; оставалось только выбрать картины.

      – Умоляю, дети, придумайте что-нибудь приятное, – попросила миссис Дэвилоу. – Не выношу греческой озлобленности.

      – Она ничуть не хуже озлобленности христианской, мама, – парировала Гвендолин.

      – И не так скандальна, – добавил Рекс. – К тому же все