– Нет. Мне было лучше не светиться. Машину я оставил на соседней улице, в дом пробрался без свидетелей.
– А пока меняли колесо?
– Мимо проезжали машины, но кто же обратит внимание на такую банальную вещь? Ночь, все спешат по домам. С одной стороны, хорошо, что никто не видел, с другой – полное отсутствие алиби. В общем, попал как кур в ощип. Софья Павловна, если понадобятся деньги, обращайтесь к Оле. Вот все, что у меня с собой. – Он вынул портмоне, на стол перед Софьей легли две пятитысячные купюры. – А это – подарок от меня. – Юрий достал из внутреннего кармана куртки электрический фонарь и протянул Софье.
Та покрутила его в руках, соображая, зачем ей сия дополнительная тяжесть в ее и так захламленной всякой всячиной дамской сумке, но отказаться от подарка язык не повернулся.
– Спасибо, он мне, наверное, когда-нибудь точно пригодится.
– Думаю, раньше, чем вы предполагаете. Это тактический фонарь со встроенным солидным электрошокером, самым мощным на данный момент. Незаменимая вещь в опасных ситуациях. Время выхода из шокового состояния – час. Фонарь можно применять также для освещения дороги, ослепления противника, разбивания окон и в рукопашной схватке. А теперь коротко о том, как он действует.
Софья смотрела на Юрия во все глаза, включая третий, глаз Шивы – невидимый, который, как утверждают, располагается где-то на лбу между бровями, – пытаясь запомнить принцип действия нежданного подарка, от которого ее бросало то в жар, то в холод, цепенея от мысли, что ей когда-нибудь придется им воспользоваться.
– Вопросы есть? – Софья отрицательно мотнула головой. – Хоть это и тайна следствия, думаю, Кротов не откажется держать вас в курсе расследования. Я даже просить его об этом не могу. Надеюсь, он сам поймет, что для меня теперь любая помощь важна. Пожелайте мне удачи. А я желаю вам!
– Да-да, Юрий Васильевич. Всего вам доброго! И удачи. А я чем смогу…
Глядя вслед бывалому оперативнику, попавшему в беду, Софья лишь теперь до конца осознала, в какую историю вляпалась. Нет, это только она так может: с разбегу – да макияжем в лужу. Вот и наступил закат ее так и не начавшейся карьеры. Прекрасно же знала, что желания иногда сбываются. Но уперлась, словно та старуха, что потом снова у разбитого корыта оказалась: хочу – и все тут, хоть кол на голове теши.
Что же она свои потные ладошки от удовольствия не потирает, раз добилась-таки своего? И где пылающие от восторга, что ей доверили этакое ответственное расследование, глаза? Где предвкушение победы от уверенности, что она в два счета распутает любое дело и найдет преступника? И наконец, где обещанный мечтами драйв?
Дура несчастная – вот она кто!
Почувствовав, как намокли щеки, поторопилась остановить поток хлынувшего из глаз бессилия, но только еще больше расстроилась.
Ни о каком продолжении рабочего дня не могло быть и речи. Дрожащими руками щедро плеснула в стакан заготовленной впрок