Я понимающе хмыкнул и замолчал, а она, как будто для себя или, рассуждая вслух, сказала:
– Да, люди обычно… – она помедлила,– начинают доверять тебе после того, как расскажешь длинную историю.
–Ты не думала о том, что это подозрительно, видеть знакомое тебе буквально сегодня лицо перед своим домом?
– Сейчас не приходится думать – только действовать,– она резко поморщилась, как будто осознала, что разговор стал слишком отвлеченным, и я тут же спросил:
– Почему ты была уверена, что я не пострадал?
– Потому что, эта одна из немногочисленных сцен по всему миру, способная полностью изолировать от входящих звуков. Разве ты не почувствовал?
–Да, будто в коробке.
– И ты пришла сюда чтобы?
– Я просто знала, что человек, к которому я иду, не лишился слуха,– она резко осела на пол и опустила голову.
– Чт..что ты тут будешь делать?– неожиданно для себя я заикнулся, задавая наиглупейший вопрос.
–Искать выход, переждать…подождать. А что ты или я можем сделать?
Мы сидели напротив друг друга по разным сторонам комнаты, облокотившись на товар, и смотрели, как тает ночь. Сегодня небо было первый раз в моей жизни таким звездным, даже через щель жалюзи. Я наблюдал за ним. Обычно оно было заслонено светом наших тел, прожекторов и вывесок.
–Что нам делать?
Я уже не помню, кто это спросил: я или она. Погружаясь в сон, я тревожился одной мыслью « А что если я останусь один?».
Утро пахло зеленью и чем-то терпким, заставляющим проснуться и медленно моргать, разгоняя сонную пелену. Я проснулся рано. Укрыл Аишу и переложил Эмили с арфы на нормальную кровать. Девять часов. В это время приходил Сэм. Даже если бы захотел, я не узнал бы, что с ним стало. Приготовив кофе в кофемашине, стоящей на стойке, рядом с которой стоял старенький джукбокс, ещё не потерявший сноровку скрести по винилу, я поставил на стойку три чашки. Я не знал, будут ли они кофе, останутся ли тут или нет, но мне хотелось верить, что это место сможет укрыть их обеих от зрелища за окном. Первой проснулась Эмили.
– Никогда моё утро ещё не было таким поганым – она поплелась из моей комнаты, не успевая осознать, что не находится в привычной для себя обстановке. Уставившись на меня, она все же обернулась, осмотреть место, где очнулась.
– Доброе утро.
– Доброе утро, – её взгляд погрустнел, она прислонилась к стойке. Была все ещё в кожаной куртке и майке, в леггинсах с полупрозрачной лёгкой юбкой, открывающей перед и удлиняющейся сзади. Все ещё бесподобна. Я даже её имени настоящего не знал.
– Эмили