АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: У вас есть какие-нибудь новости? Хоть какая-нибудь зацепочка имеется?
ЭРА СЕРГЕЕВНА: Живого человека отыскать – это не потерянный по дороге в Тулу сервант. Тем более, что человек мелкий, беспомощный, несовершеннолетний, да еще и девочка к тому ж. Да еще, как назло, красивая какая. У меня тоже есть дочь, но, положа руку на сердце, не такая красавица, как ваша! У нас особенно не в кого. А жена у вас очень эффектная дама! У нас в роду все девки тучные, дородные, им бы на войну ходить, а они девками уродились! На них пахать, сеять, а они на фортепиано записались!
АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Значит что, никакой надежды?
ЭРА СЕРГЕЕВНА: Какая-то надежда всегда есть, даже когда ее и в помине нет и быть не может.
АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Я не совсем понимаю…, что значит «надежда есть, когда ее в помине быть не может»?
ЭРА СЕРГЕЕВНА: Внятно объясняю про надежду. Пять дней тому назад в четырнадцатом доме вывалился ребенок с шестого этажа. Взрослый уже ребенок, лет восьми. Отец бился в конвульсиях, а потом пришла надежда. Он, этот самый папаша, взял да и пораскинул умишком: … а что, если это не мой ребенок? Оказалось, что восемь лет тому назад жена наставила ему рога, когда тот был в командировке. Он давно знал, и ему все равно было, подгуляла она мальчика или нет. А когда гром грянул, он выяснять, разбираться стал, и точно … оказалось не его ребенок! Какое ни есть, а душе успокоение.
АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Какая разница, чей ребенок?!
ЭРА СЕРГЕЕВНА: А вот и не скажите! Для того, кто верит в лучшее, разница имеется.
АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Не понимаю, на что вы намекаете.
ЭРА СЕРГЕЕВНА: А вы-то пораскиньте умишком…, у вас обязательно найдутся другие мотивы для успокоения души, не обязательно ревность.
АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Да мы с Полиной похожи, как две капли воды!
ЭРА СЕРГЕЕВНА: А что, если девочка влюбилась, и голова у нее пошла колесом. При царе-батюшке в ее возрасте уже рожали. Влюбилась, обо всем на свете забыла, а парень посадил ее в свой кабриолет и увез на край света. А потом испугался, что ему срок дадут за роман с малолеткой. Вот они спрятались и живут себе потихоньку, а что делать – не знают.
АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Ахинею вы несете, Эра Сергеевна, она еще ребенок.
ЭРА СЕРГЕЕВНА: Это по вашим, родительским меркам дитятко малое, а ее друзья так не думают.
АНДРЕЙ ИЛЬИЧ: Ее друзья все до одного сопляки. Видел я ее друзей.
ЭРА СЕРГЕЕВНА: Какой же вы упрямый, ей богу! Стоит ли так упорствовать изо всех сил, цепляясь за самый неблагоприятный исход событий. Вы себя пожалейте, вот я к чему клоню! Пока мы вашу дочку искать будем, вы сами себя не потеряйте! Намедни у одного полковника в отставке угнали машину. Старая раздолбанная тачка, но она, видите ли, ему, как жена, потому что за десять лет ни разу не отказала и все такое. И он так расстроился, что врезал от инфаркта, а через месяц тачку нашли. Так что, не убивайтесь. Представьте, Андрей Ильич, найдем мы вашу дочку, а вы к тому времени перестанете существовать как личность, как индивидуум, как часть мироздания…