– Он просто нахлебался воды, которую уже вытошнил. С ним все в порядке.
– Кевин, он чуть не умер! – возразила я, вперив недовольный взгляд в парня.
От звука своего имени Кевин будто вздрогнул. Хотя, если учесть, что он был мокрым до нитки и только-только спас человека, дрожь – это меньшее, что могло с ним случиться.
– И как мы доставим его в больницу, умница? – рыкнул Дилан. – Там шторм!
– Я знаю! Но…
– Р-ребят, все п-путем! Сейчас бы в-выпить.
Я уставилась на Томми. Его колошматило, как наркомана в ломке. Крепкий и высокий парень выглядел словно замученный котенок. Ему сейчас был нужен горячий чай и теплый плед, а не дом-призрак и сырая одежда. Если честно, нам всем не помешали бы сухие вещи.
– Руки подними, – буркнула я, подходя к Томми.
Получилось как-то быстро стянуть с него джинсовку, потом футболку. Конечно, он смотрел на меня словно на невидаль какую-то, но плевала я. Когда принялась за штаны, Дилан поймал меня за запястье.
– Что ты творишь?!
– Необходимо снять все это, иначе простынем… Мы справимся и сами, а вот Томми – нет.
Дилан с минуту прожигал меня взглядом. Я могла понять его злость, но в данной ситуации следовало думать не о себе. По телевизору однажды рассказывали, что лучше остаться голышом, чем в мокрой одежде… Нарисовался шанс проверить это на деле.
– Что такое, милый? – грубо спросила я. – Ты ведь хотел меня раздеть. Считай, что свершилось!
– Она права, – отозвался Кевин.
Он тоже снял футболку, джинсы, ботинки, из которых показательно вылил остатки воды. Оставшись в одних трусах, Кевин принялся развешивать барахло на дверцах покосившихся навесных шкафчиков. Я без раздумий последовала его примеру – вот вам снова настоящая Сэм.
– Не могу понять, ты все-таки собиралась со мной спать, так? – поинтересовался Дилан, оценивая взглядом ажурное белье на мне. – Приоделась-то по случаю.
– Заткнись, Сабовски, – зло бросила я, понимая, что он прав. Вырядилась действительно как для брачной ночи. – Лучше помоги раздеть Томми.
– Я помогу, – встрепенулась Моника, но Томми тут же ее остановил.
– Т-только не ты! – вытаращив глаза, завопил он. – Больше никогда ко мне не подходи!
Воцарилось неловкое молчание. Моника так и застыла над Томми с протянутыми к нему руками, а все остальные недоуменно переглянулись.
– Я это сделаю, – сказал наконец Дилан.
Он начал расстегивать на Томми штаны. Тот заметно напрягся, но сопротивляться не стал.
– Эй, Сэ-э-эм, – растягивая мое имя, словно жвачку, проговорил Дилан, – там в чулане стоит ящик. Будь любезна, принеси из него пиво.
Я не знала, чему удивляться больше: тому, что перестала быть Цветочком, или тому, что в домике