Она решилась. Сделала последний шаг, нетерпеливо схватила зеркало, повернула, посмотрела… В первое мгновение – опять отчаяние. Все ужасно. Но она продолжает смотреть, уже внимательно и подробно, как врач: изменения есть! Синие, черные, багровые отеки явно светлели. Сухие сморщенные губы за последние дни стали более полными, щеки менее впалыми, отчего морщины местами почти разгладились. Света все делает правильно. Нужно продолжать. Есть, спать, тренироваться… Подавить в себе на время ненависть к нему, забыть о мести, пока… Она должна использовать его как единственное средство вытащить себя из этого кошмара. Пусть он ее кормит, лечит, он явно это делает добросовестно, а потом она решит, как поступить. Ей нужны силы. Кстати, – она положила зеркало и задумалась, – его нет уже довольно давно. Дня три точно. А если он уже не приедет? Вдруг с ним что-то случилось, как он говорил, какое-то ДТП?
Светлана вновь, почти спокойно, пошла на кухню и изучила запасы продуктов. Об этом можно пока не беспокоиться. Теперь одежда. Она впервые позволила себе воспоминания. В ту ночь в его гараже, когда она пришла в себя, он уже снял с нее рваные окровавленные тряпки, потом мыл ее тело водой из пластикового ведра, а она теряла сознание от боли. Через неопределенное время черного провала он принес какую-то одежду, купленную, наверное, на глаз, напялил на нее. Потом она оказалась здесь. Значит, здесь есть эта одежда. Света подошла к шкафу в комнате, открыла: там висели простые джинсы, темно-серая кофта с длинными рукавами, босоножки. Все чистое, приблизительно ее размера. Мерить уже не было сил. Но она заперта снаружи, не знает, где находится, у нее нет денег…
Света посмотрела на телефон на тумбочке, но не позвонила. Он может быть на работе или рядом с женой. Почему не приезжает? Но она ведь не знает, как часто он приезжал раньше. Она до сих пор была то в полном провале, то в муках, то в полусне. Пока он ей не нужен. Потом будет видно.
Света настолько успокоилась, что включила обогреватель и наполнила ванну. В теплой воде испытала почти блаженство. Посмотрела на свои руки, ноги, живот уже без ужаса. Она поправляется, может, это пока незаметно, но она просто чувствует,