Когда-то он был молодым и сильным, и исправно охранял своими острыми клыками небольшое хозяйство своего любимого хозяина, который за необычный светло-серый окрас и схожесть с волком дал ему кличку Вольф. Похоже, у хозяина были немецкие корни, раз обозвал его нерусским словом. Но пес не обижался, как и положено собаке, он преданно служил ему. Но нынче Вольф был уже стар, немного болен и очень-очень одинок. Каждое утро пожилая женщина выводила пса за ворота дома, привязывала тонкой веревкой к ближнему дереву, выкладывала в миски немного еды и подливала воды, оставляя его одного до самого вечера. А Вольф, как и положено собаке, послушно ложился на худую подстилку и грустными глазами целый день молча наблюдал за пешеходами.
Этот короткий переулок, где он прожил всю свою жизнь, соединял пару дворов пятиэтажек с центральной улицей города. Узкая улочка для жителей была самой короткой тропой к автобусной остановке, магазину, школе и детскому садику. Нестройный ряд косых домов стоит еще с войны. В них люди в маленьких лачужках давно и счастливо живут. Скрипучие железные кровати и деревянные столы, настенные в оленях гобелены и тяжеленые шкафы, на кухнях старый рукомойник, а в полотенцах ржаной хлеб. И часто свечи вечерами под радио танцуют. И сказки на ночь там читают детям. От братьев Гримм про Черный лес, про шапочку и волка, про веретенце и иголку.
Маленькому мальчику мама тоже читала эти книжки. И он рисовал в своем воображении старого седого пса героем этих сказок. Он представлял его сильным и молодым, честным и справедливым. Нет, он не трогал Красную Шапочку. Он ловко обманывал злых и кровожадных охотников, которые решили, что волка можно убивать. Пес ловко заманивал их в лесную глушь, в вонючее болото на погибель. Воображение живо рисовало, как сильный Вольф бежит по лесу, а он с ним рядом. Они вместе. Живут в норе, и пьют из речки. Охотятся со стаей на толстых кабанов. И смелым станет мальчик. И ловким, сильным. И всё это даст Вольф. Научит.
И почти каждый вечер мальчик к нему опять приходил. Вечером было больше времени, да и мама домой не шибко торопила. Он подсаживался рядом со старичком и начинал с ним свой наивный детский разговор. О чем-то своем большом и очень важном. О той злой воспитательнице, которая в детском саду его так часто за уши таскает и маме ябедничает, и дома за это ему попадает. О том, что папину он лупу так глупо променял на жалкую игрушку, которую он тут же потерял. Опять ему попало. О том, что как-то раз он вытер грязные ладошки чистой соседской простыней. Тогда его три дня гулять не выпускали. О том, что хомячок давно уж помер, а завести собаку не дают. И хоть в его дворе живут и маленькая Клякса, и даже толстый Рыжик, и он их тоже очень любит, но привязался он к нему, к седому псу, старику Вольфу. И когда он втихаря таскает из дома мелкие гостинцы, то выбор делает всегда один – несет их только Вольфу, большому псу похожему на волка с зелеными и грустными глазами.
А Вольф каждый раз вставал навстречу, вилял хвостом и очень внимательно слушал. И по его мудрому взгляду маленький мальчик своей прозрачной душой очень остро ощущал, что псу очень важно всё то, о чем он с ним беседовал. Седой пес не просто слушает – он внимает, он всей душой переживает и ждет с ним встречи каждый день. Он сам готов ему поведать историю своей собачьей жизни.
Так продолжалось пару лет. Мальчик как обычно по утрам шел старым переулком в свой детский сад и по пути встречал он друга, который уже его поджидал, тяжело поднимался и вилял хвостом. Он знал, что утром коротко, а вечером подольше будет встреча. Что, может быть, и угощение ему перепадет. Однажды мальчик отвязал Вольфа и медленно пошел с ним в сторону своего дома. Они шли вместе, рядом. Рука мальчика лежала на холке пса, которая была ему по плечи. К нему сбежалась детвора. Все знали и любили Вольфа, но никто еще не решался его отвязать и привести во двор. На тот короткий вечер маленький мальчик стал героем. Жаль, что родители не разрешат ему оставить пса, да и хозяева наверно, могли его хватиться.
И мальчик с тихой грустью повел его назад. И как ни было ему горько, но он был вынужден опять привязать его веревкой к дереву, а Вольф, казалось, понимал, что выбора другого нет. Присел у дерева и заглянул в глаза мальчишке, как будто одобряя. Но мальчик не ушел, остался. Он еще долго с Вольфом обнимался, и прижимался к его огромной шее. Так и сидели молча, и каждый думал о своем.
Как и его друг, когда-то Вольф был маленьким щенком. И мать его когда-то жила в стае. В хорошей крепкой стае, которая когда-то много лет дневала на стройке, где было невероятное множество так нужных для собак укрытий. Именно в них вся стая отдыхала после своих бесчисленных походов, именно в них все укрывались от людей, и именно эту стройку вся стая стойко защищала от бешенных соседей-чужаков.
Группа была небольшая – всего из четырех собак. Вожак, восьмилетний и самый крупный кобель был белой масти и несомненный лидер. Вторым по рангу рыжий пятилетка, хоть не большой, не очень крепкий, однако же с характером и волей. Затем шел молодой лайкоид, трехлетка со стоячими ушами. Ну и единственная в стае сука, его мать. Большая серая, лохматая и очень добрая.