Подали морской язык. В KUBU в обеденное время всегда было довольно быстрое обслуживание, поскольку было известно, что у гостей, приходящих на бизнес-ланч, не так много времени.
Ханна взяла салфетку.
– Я не позволю себя запугать, – сказала она решительно. – Сейчас нам необходимо разобраться с моей программой. Как ты думаешь, моя стратегия сработает?
– Думаю, что да, – ответил Вольфганг. – Ты умеешь быть убедительной, даже если сама в чем-то не до конца уверена.
– Точно! – Ханна взяла свой бокал с вином и подняла его. – Мы это сделаем!
Он чокнулся с ней. Озабоченность в его взгляде сменилась тихим разочарованием. Но Ханна этого не заметила.
Вблизи Института судебной медицины на Кеннедиаллее не было ни одного свободного парковочного места. Боденштайн в конце концов припарковался на Эшенбахштрассе, и они пару сотен метров шли пешком. Решение Пии довести информацию до сведения общественности вызвало значительный интерес со стороны средств массовой информации. Представители прессы толпились на тротуаре и бросались на каждого, кто входил или выходил из института. Один репортер узнал Боденштайна и Пию, и в одно мгновение их окружило плотное кольцо журналистов. Из криков и многочисленных вопросов Пия уловила, что откуда-то появился слух, будто накануне вечером, кроме девушки, жертвой пьянки до бесчувствия стал еще и юноша. Пресса жаждала подробностей. На какой-то момент Пия потеряла уверенность. Неужели папарацци добыли более свежую информацию из больницы, нежели она? Или Александр умер?
– Почему вы умолчали о том, что был и второй труп? – старался перекричать других молодой человек, направив свой микрофон, как оружие, на Пию. – Какую цель преследовала этим полиция?
Не в первый раз в своей жизни она поражалась агрессивности и экзальтации многих журналистов. Неужели они думали, что узнают больше, если будут орать во все горло?
– Нет никакого второго трупа, – ответил Боденштайн вместо Пии и решительно отвел микрофон в сторону. – А сейчас дайте нам пройти.
В течение пары минут они пытались протиснуться к входной двери института. Внутри здания было прохладно и царила почти торжественная тишина. Где-то раздавалось щелканье клавиш компьютера. Двери в аудиторию в начале обитого деревянными панелями коридора были открыты. Виднелись пустые ряды кресел, но Пия услышала чей-то голос и заглянула в просторное помещение. Главный прокурор доктор Маркус Мария Фрей разговаривал по телефону, прохаживаясь взад и вперед. На сей раз он опять был в безукоризненной тройке и с аккуратным пробором на голове. Увидев Пию, он закончил разговор и убрал мобильник. Его недовольная физиономия разгладилась.
– Я должен извиниться за поведение моего молодого коллеги сегодняшним утром, – сказал он, подав руку для приветствия сначала Пие, затем Боденштайну. – Господин Танути немного переусердствовал.
– Ничего страшного, – ответила Пия. Она