– Какие люди! – воскликнул Сережа, выходя из дома. – Девчонки, сто лет не виделись!
Он уже давно не был тем голенастым тощим мальчишкой с вечно разбитыми коленками – оба брата вымахали на голову выше Саши и Маринки, широкоплечие дюжие молодцы, которыми невероятно гордилась их мать.
Впрочем, она всегда ими гордилась. Даже когда они снова и снова разбивали коленки, когда дрались со всеми мальчишками соседней просеки (иногда и с Маринкой) и когда притаскивали ей очередное бездомное животное «полечить».
Ближе к вечеру Саша поймала себя на дремотном чувстве абсолютного довольства жизни. Конечно, бездельничать двадцать четыре часа и семь дней в неделю было совершенно невозможно, но, оказывается, жизненно необходимо хотя бы один раз в году.
Хотя бы раз в году, – строго сказала себе Саша. И что удивительно, ни разу за этот день на ум не приходили не сданные до праздников сводки, хотя Ярослав чересчур часто попадался на глаза. Но каким-то волшебным образом он перестал ассоциироваться с работой и скребущим неприятным чувством неотданного долга.
Может быть, после этого вечера, когда Саша наконец заняла гамак в саду и, чтобы не скучать, принесла с собой вытащенный наугад с полки один из старых номеров «Науки и жизни», которые собирал папа. Собирал несколько лет, а потом мама настояла на переезде всех журналов на дачу.
– Паш, принеси, пожалуйста, карандашик! – крикнула она.
– Сама сбегай, – отозвался хитрый Пашка, чья очередь на гамак была следующей.
Они с Ярославом и Тимом курили у веранды.
– Ручка пойдет? – спросил Ярослав.
Саша поколебалась и кивнула.
– Но лучше бы карандаш, – сказала она.
Ярослав закатил глаза и потушил сигарету в пепельнице.
Потом сходил в дом и принес ей карандаш.
– Что у вас тут? – спросил он, вставая за ее плечом.
– Кроссворд небось? – крикнула Маринка, которая все это наблюдала с балкончика второго этажа. Они с Адой и Гришей пили белое вино и закусывали найденными в кладовой консервированными фруктами. Обсуждали какой-то арт-хаусный фильм, переходя с мата на психологические термины и обратно.
Саша улыбнулась в ответ. «Кроссворды с фрагментами», которые публиковались в этом журнале, были единственными кроссвордами, которые она разгадывала. Раньше с покойным дедушкой Митей, теперь вот одна.
Пашка притащил плетеные кресла себе и Ярославу, Тим присел прямо на траву.
– Ну давай, жги, – велел Пашка, который кроссворды не любил, но сейчас скучал.
У Саши был свой метод, поэтому она сначала молчала, заполняя самые простые ответы. Три слова уже были вписаны – ее же рукой, но еще старательным школьным почерком. Саша поправила в одном ошибку, потом нахмурилась.
– Альфа Киля? – спросила она.
– Чего? – протянул Пашка, а Тим пожал плечами.
Ярослав,