«Расскажите мне об этом», – хотелось сказать мне, но я промолчала.
Потом она убрала руку с моего забора, со словами, что надо переставить машину, пока этот козлина не вернулся.
– Простите, сорвалось, – добавила в конце.
Когда на днях ее адвокат спрашивал нас о первой встрече, стало понятно, что Эйлса совершенно о ней забыла. Она считала, что наша дружба началась несколькими днями позже – когда мы встретились для обсуждения деревьев. Очевидно, что тогда я интересовала ее больше, чем при первой встрече. Поэтому когда я оглядываюсь назад, то представляю прошлое так, будто наблюдаю за Эйлсой со стороны, а она об этом не знает. Я наблюдаю за ней как объективный свидетель, может, член коллегии присяжных, который не знает ее историю. Говорят, о человеке можно судить по тому, как он разговаривает с официантами, поэтому я предполагаю, что еще точнее о человеке можно судить по его поведению с инспектором дорожного движения. Я не вожу машину. Но я обращала внимания на то, что люди, которым выписали штраф, испытывают непропорционально сильную ярость и считают, что их права нарушили. Я считаю, что Эйлса умеет поставить себя на место другого человека, она – одна из наименее категоричных и нетерпимых людей среди всех моих знакомых, она не склонна кого-то оценивать и осуждать, но ее реакция на Натана была очень сложной. Я думаю, что ее взбесил не только штраф, но и то, что Натан совершенно не поддался ее чарам. Позже я узнала, что, будучи единственным ребенком в семье, она считала себя обязанной поддерживать дома равновесие. Именно ее веселость и жизнерадостность помогали родителям оставаться вместе. Но в тот раз ее чары и обольщение не сработали. Потом она очень постаралась скрыть свою панику – в ее фразе «Хорошего дня, черт вас побери» почти идеально сочетались вежливость и сарказм. И еще ее, на самом деле бессмысленное, решение подойти и поговорить со мной – несмотря на холод, хаос на проезжей части, яростно сигналящий автобус. Была ли это доброта? Мне хочется думать, что да. Или, может, притягательной для нее оказалась моя холодность? Она почувствовала мое неодобрение и захотела мне понравиться, перетянуть меня на свою сторону. Почему? Это было неистовое желание нравиться? Или отчаяние женщины, которой были нужны союзники?
Что касается использованного ею слово cunt, грубого обозначения влагалища. Оно появилось в среднеанглийском[11], пришло из немецкого. Родственные слова есть в норвежском и шведском языках – kunta, а также в средне-нижненемецком, голландском и датском – kunte. Не из тех слов, которые следует произносить, не будучи уверенным в своей аудитории. Считайте его ручной или дымовой гранатой, которые полиция бросает в здание перед тем, как в него войти. Бросайте – и посмотрите, кто останется. Но это точно так же могла быть и сигнальная ракета, выпущенная со спасательной шлюпки. Если хотите – крик