Вот на буксире выходит на палубу матрос и начинает повсюду развешивать выстиранное белье. А капитан буксира ходит по палубе и все время под ним нагибается, и мокрые наволочки хлопают его по голове.
А вот за буксиром тащится плот из громадных бревен. На нем тоже идет своя жизнь. Там стоит оранжевая палатка, а перед ней, на кучке земли, горит костер и варится на нем похлебка. А рядом сидит бородатый плотовщик, и чистит рыбу, и бросает ее в закоптелый котелок.
А вот притулился к нам красивый катер. На его палубе девушка в купальнике держит в руках видеокамеру и снимает бурлящие в шлюзе волны. А рядом с ней стоит собака и лает на наших близнецов, которые строят ей рожицы и тоже лают в ответ. А тетя Геля-Ланч оттаскивает их за шорты от борта подальше. Близнецы брыкаются, лают и вот-вот кусаться начнут.
Один из них все-таки вырывается – и шмыг в рулевую рубку. И тотчас же окрестности оглашает длинный свисток нашего парохода, выбрасывая над шлюзом струйку пара.
Двери рубки распахиваются, и рулевой вытаскивает на палубу за шиворот близнеца:
– Чей ребенок? Заберите этого хулигана! Чуть весь гудок не сорвал!
А второй ребенок тем временем обстреливает помидорами капитана буксира, и тот грозит ему кулаком и прячется за свежевыстиранным бельем. В общем – не скучно.
Но тут ворота шлюза расползаются, и мощная волна встряхивает наш пароход. И откуда-то из его нутра вдруг раздается какой-то неописуемый вопль. Будто много разных голосов взвыли одним хором – и жалобные, и злобные, и испуганные. Мы даже вздрогнули. И все пассажиры на палубе испуганно переглянулись. А капитан даже немного изменился в лице. Но взял себя в руки и успокоил пассажиров:
– Не волнуйтесь, дамы и господа. Наша паровая машина еще совсем новенькая, не приработалась и поэтому выдает иногда такие сюрпризы. Опасности в этом нет, а за причиненное беспокойство команда в моем лице приносит вам свои извинения.
– Ах, какой джентльмен, – прошептала с восторгом тетя Геля, подтаскивая упирающихся близнецов к пассажирскому трапу, чтобы запереть их в каюте. – Настоящий морской волк!
А морской волк (или морской орел), чтобы еще больше сгладить неприятное впечатление, восторженно объявил:
– Дамы и господа! Мы сейчас поднялись на тридцать шесть метров выше уровня реки Москвы!
– Как интересно! – взвизгнула Дама с пальчиком. – А это не опасно?
– Врет он все, – сказал мне Алешка.
А я, по правде, не понял, про что именно врет наш капитан – или про метры, или про паровую машину, только заметил, что свистящий матрос на эти Алешкины слова покачал головой и нахмурился.
Но тут «Илья Муромец» вырвался на простор, и такие начались красивые берега, что мы тут же забыли об этом вопле и вместе со всеми пассажирами принялись любоваться окрестностями, медленно проплывающими мимо нас.
Зато вечером у себя в каюте мы опять вспомнили