Еще подвела картографическая служба, причем вина целиком лежит на Генштабе, на принятой ошибочной доктрине. Провозглашали, что воевать будем малой кровью, на чужой территории. Вот управление военной картографии напечатало карты сопредельных государств и даже дальше, до Ла-Манша. А своих карт остро не хватало, да и лежали они на складах, которые немцы сожгли в первые же дни войны. Красная армия осталась без карт. Как командиру поставить задачи подчиненным, если направление на цель известно приблизительно, как и дальность и естественные препятствия, вроде рек, балок, которыми изобилуют белорусские земли.
Обороты мотора на максимуме, одна тысяча девятьсот в минуту, за мотором от перегрузки тянется сизый дымок выхлопа. Самолет слушается рулей вяло, с запозданием. Штурман командует:
– Влево двадцать и по курсу будет полоса.
Сели, подняв с грунтовой полосы пыль, зарулили на стоянку. Подбежали техник, моторист, оружейник. Первым делом через нижний люк вытащили тело убитого воздушного стрелка. Павел первый раз видел тело убитого человека, причем хорошо знакомого, члена экипажа. Было и страшно и нелепо. Недавно говорили с ним – и вот он убит. Молодой, планы строил на жизнь, должен был демобилизоваться по осени.
Потом с техником начали осмотр самолета. Техник мрачнел с каждой минутой.
– Как вы только долетели? Посмотрите, что осталось от хвостового оперения!
Видимо, туда попал снаряд. От горизонтальных рулей какие-то жалкие клочки.
– Дня два-три на ремонт уйдет, – заявил техник.
Павел со штурманом направились в штаб полка, доложили о вылете, выполнении приказа, об убитом стрелке и повреждении самолета. Ждали, пока сядут на аэродроме другие самолеты, топлива оставалось еще на двадцать минут. Но минуты уходили одна за другой, а сел только один самолет. И перед Павлом еще два приземлились. Итого – в полку четыре самолета, два из которых требуют серьезного ремонта. Ночью Павел не мог уснуть, слишком сильно разочарование. Сталин говорил – войны не будет, а она началась. Доктрина была – на чужой территории, а враг топчет нашу землю. Командиры и комиссары утверждали, что наша техника лучшая, а из полка четыре самолета вернулись. Где тогда наши истребители, которые должны были прикрывать бомбардировщики? Много вопросов, а ответов не находил. Горько было на душе. Неужели товарищ Сталин и командиры – Тимошенко, Ворошилов, Буденный – обманывали армию и народ? Да нет, происходит какая-то чудовищная ошибка. Еще день-два и придет из тылов Красная армия и разгромит врага.
Утром встал с тяжелой головой. На совещании командир полка зачитал телефонограмму из штаба округа.
«Нанести бомбовый удар силами полка по колоннам противника».
Годных к полетам самолетов всего два, еще два в ремонте и приведут их в летное состояние не раньше завтрашнего дня. А экипажей три. У Павла убит бортстрелок, у Акиньшина – штурман. Командир приказал бомбить двумя самолетами, потом смена экипажей. Как и вчера, бомбардировщики вылетели без сопровождения