– Продолжайте, Ставр, – сухо произнес Харрас, начав пальцами перебирать по крышке стола.
– Стреляли из арбалета, грудь пробита насквозь, луком такого не сделаешь, даже стоя в упор. Не наши это, точно говорю, не наши, – Ставр несколько раз коротко поклонился градоправителю.
– Кто мог стрелять? Нашли что-нибудь? Следы? – Легур, не отрываясь, смотрел старосте в глаза.
– Нет, никаких следов не нашли. Дожди идут сильные, вода в озере высоко поднялась.
– Так-так… – протянул Харрас.
Легур коротко кивнул ему.
– Ставр, покажи нам тело!
– Да, господин, – он кивнул и вышел из комнаты. Прибывшие последовали за ним.
Деревенские все еще стояли на площади. Увидев выходящих Харраса и Легура, они двинулись было к ним, но Ставр остановил их: «Не напирай!»
Они прошли по улице, выложенной камнем, к дому в самом ее конце, – там, по словам старосты, располагались, а со вчерашнего дня держали оборону служители Храна; тело убитого было перенесено туда же.
Хранители – их было десять человек – уже узнали прибывших, высыпали навстречу примию и здебору, срывая с головы капюшоны и низко кланяясь. Тело кварта лежало на веранде, на длинном узком столе: его готовили к похоронному обряду.
– Где послание Архипровида? – Легур разглядывал промытую рану в груди.
– Послание от Архипровида Сулгрика, господин примий!
Легур развернул его, обратив внимание, что печать на нем сорвана, – обычно ее оставляли на бумаге, чтобы убедиться в подлинности после вскрытия.
– Где печать?
– Мы не знаем, господин примий, – разом ответили несколько голосов.
– Кто привез послание?
Хранители не смогли ответить и на этот вопрос. Легур и Харрас раз за разом заставляли их поочередно рассказывать о том, что произошло два дня назад и вчера, пытаясь ухватиться хоть за одну крохотную деталь, которая могла бы пролить свет на вопиющее по своей сути событие. Все твердили одно: кварт получил личное послание Архипровида Сулгрика, в котором было указаны имя носителя черной крови, время и место проведения очистительного обряда, собрал свой отряд и в назначенный срок совершил обряд.
Действия кварта не подчинялись ни привычному порядку, ни логике. Ни один служитель Храна никогда ни под каким предлогом не волен самочинно проводить обряд очищения. Послание, подписанное Архипровидом Сулгриком, всегда проходит через согласование с градоправителем и примием. Это непреложное правило. На должность квартов подбирались годами и делами проверенные хранители. Как могла система за один месяц дать три сбоя подряд? Примий отдавал себе отчет, что Хран и его служителей люди побаивались и не любили, да что там не любили – ненавидели, и только страх помогал обуздать эту ненависть, не дать ей прорваться бунтами, погромами, убийствами. В силу многих причин способности служителей Храна оставались для всех загадкой: люди видели,