По вечерам она заливала гречневую крупу водой, как положено: три части воды к одной части гречки. К утру крупа разбухала, Насте оставалось ее только немного погреть. Глазунья поверх гречневой каши была у Насти в первой тройке вкусных блюд, которые ей доводилось пробовать. В детстве она не очень любила каши, гречневую в том числе, детсадовский опыт сказывался, но потом, лет в десять, прочла в книге про Незнайку рецепт гречневой каши. Это было первым самостоятельно приготовленным блюдом. Даже молоко, которое она терпеть не могла, Настя тогда добавила, как было указано в книжном рецепте. Теперь она готовила гречку без молока. Любовь к этой крупе она привила со временем многим своим немецким подругам, заходившим в гости. Вначале они настороженно относились к непривычной еде, потом, распробовав, сами начинали ее готовить. Учитывая, что многие из них были вегетарианками и даже веганками, гречка стала прекрасным дополнением их рациона.
К яичнице Настя резала на дольки небольшой помидор или накладывала готовых креветок из стограммовой пачки в холодильнике. Как-то в турецком супермаркете, куда Настя специально ездила за овощами и фруктами, потому что там они были вкуснее, дешевле и разнообразнее, она увидела, как две турецкие женщины набирают себе в пакет маленькие помидоры, хотя рядом были обычные по той же цене.
«Эти вкуснее?» – поинтересовалась у них Настя. «Нет, такие же по вкусу, – ответила одна из женщин. – Просто маленькие удобно брать в руки за завтраком». Тогда Настя узнала, что бывают люди, которые за завтраком едят целые помидорины.
В Настиной манере заваривать кофе выражался подростковый протест, неуместный в ее тридцать шесть лет. Настя это понимала и временами испытывала чувство вины, но ничего не могла с собой поделать. Сваренный в кофемашине с фильтрами напиток казался ей невкусным. А приготовленный таким способом максимально приближался по вкусу к сваренному в джезве. Разумеется, джезва стояла у нее на полке в кухонном шкафу. Мать Насти принадлежала к той части московской и санкт-петербургской (тогда еще ленинградской, или, как они звали в своем кругу, питерской) интеллигенции, которая в конце 80-х – середине 90-х годов прошлого века очень ревностно относилась к варке кофе. У всех были джезвы, привезенные из закавказских республик, и свои рецепты приготовления. Кто-то делал с солью, кто-то добавлял гвоздику, но колдовство над джезвой у них превратилось в своего рода ритуал. Другая часть интеллигенции так относилась к чаю и способам его заварки. Настю раздражало это превращение в культ обычного