– Я много лет не был в Лос-Анджелесе. В последний раз летал туда на очень интересную конференцию и читал лекции на медицинском факультете Калифорнийского университета. – Жан-Шарль встал. Уже поздно, а она как-никак его пациентка, и ей пора спать. Все это он ей и сказал, и она в ответ кивнула. Конечно, она утомилась, но как приятно вот так беседовать с ним. – Я приеду навестить вас завтра, – пообещал Жан-Шарль, – и мы вместе решим, когда вам будет можно вернуться в отель. Может быть, в воскресенье, если вы дадите слово хорошо себя вести.
– А как вы думаете, когда мне можно будет вернуться в Лос-Анджелес?
Казалось, прошел целый век, как она улетела оттуда.
– Посмотрим. Может быть, в конце следующей недели или даже в середине, если с вами будет все хорошо.
Джейд предложила Тимми прилететь за ней в Париж и вместе вернуться, но Тимми убедила ее, что в этом нет никакой необходимости, хотя она сейчас и помыслить не могла о том, что ей надо будет поднять ее огромную дорожную сумку. Но это не важно, она полетит в Лос-Анджелес одна, а Джейд с Дэвидом пусть возвращаются туда из Нью-Йорка, так будет разумнее.
– Доброй ночи, Тимми, – пожелал ей Жан-Шарль, взявшись за ручку двери, и она улыбнулась ему в ответ на его пожелание. Потом не без лукавства поблагодарила:
– Очень вам признательна, доктор, за то, что навестили больную.
Он улыбнулся и закрыл за собой дверь.
Она стала засыпать, думая о нем… интересно, какая у него жена, такая же ли утонченная и элегантная, как он, и при этом искренняя и открытая? Как странно в нем совмещаются чопорность и сердечность. Он показывал ей фотографии своих удивительно красивых детей, и Тимми, даже не видя его жену, решила, что она, безусловно, тоже красавица, раз у них такие дети. Тимми и представить себе не могла, что может быть иначе, хотя он очень мало говорил о ней, сказал только, что она по образованию юрист, но никогда не работала, и что они поженились почти тридцать лет назад. На Тимми эта цифра произвела сильное впечатление – шутка ли, такой долгий срок, однако по тому немногому, что она узнала о его жене, было трудно понять, счастливый у них брак или нет.
Что ж, раз они прожили вместе так долго, наверное, счастливый, размышляла Тимми, но ведь он был чрезвычайно сдержан и вообще никак не отзывался о своей жене – ни хорошо, ни плохо. Когда бы разговор ни заходил о ней, он словно бы отстранялся, и одно это побуждало Тимми задумываться о его семейной жизни, о том, счастлив ли он или нет. Он никогда не рассказывал о забавных случаях, в которых принимала бы участие его жена. Говорил о детях, о себе и почти никогда о своей второй половине.
Сколько бы Тимми и Жан-Шарль ни беседовали, какие бы темы ни обсуждали, вплоть до философских, причем часто их взгляды совпадали,