В какой-то момент в его походке мне почудилось нечто хищное, знакомое, но прислушавшись к своему внутреннему голосу, я понял, что скорей всего опасности он не представляет. Доверять своему второму "я" мне приходилось довольно часто, и до сих пор не было сбоя. Непроизвольно постучав по мокрой стене кулаком я подумал, что моё нынешнее состояние – итог моей жизни. И этот дождь, и этот город, немного враждебный по отношению ко мне, и эта страна – чуждые для меня материи, хотя я честно пытался понять их поступки, мысли. Ибо понимание того, что меня окружало сейчас, было ключом к загадке, которую требовалось разгадать в будущем.
– Ты – кто?
Ноет тело от пропущенных ударов, и болит правая рука в районе трицепса. Сутки назад я пропустил удар, который мог быть смертельным. Тогда повезло. Знать бы, сколько ещё везения предоставит жизнь. Если мне и предстоит умереть, то только не в такую погоду. Муссон не лучшее время для смерти.
Осень не моё время года. Я не люблю её, ну как, кошки – собак. И ненавижу дождь. Уже ненавижу, хотя когда-то он был частью моей кармы. И первый снег, уснувший на бескрайних полях, и золото листвы, талантливо описанные поэтами и художниками моей Родины, вызывают настолько негативные эмоции, что даже близкие мне люди считают меня в это время года особенно невыносимым.
Чёртов дождь…. От боли сводит мышцы, и накатывает слабость.
Задумавшись, я не заметил приближающегося человека, чья тень коснувшись моих ботинок, заставила обернуться. Но я тут же взял себя в руки, увидев перед собой всего лишь немолодую японку. Поклонившись, она что-то произнесла, и в попытке понять её я погрузился в свою память, стараясь раскрыть спрятанный внутри меня словарь.
– Аригато…, – я покачал головой в уверенности, что она поймёт меня. Если благодарность и была сейчас в чьей-то крови, то только не в моей. Месть. Именно этим коктейлем я был полон, как бокал с пивом у завсегдатаев бара напротив. Именно она не позволяла остыть моей крови, превратив её в гудрон. Из-за неё я здесь.
Ответный кивок в темноте, как продолжение её пути, и закравшиеся подозрения, что ей возможно подвластны мои мысли, настолько сильно царапнули душу, что непроизвольно заставили плотнее сжать губы. И лишь осознав, что слова ответной благодарности могут запоздать, я мгновенно выдохнул их вместе, со скопившимся в лёгких, воздухом.
Стук деревянных каблуков затих в переулке спустя пять минут. Вдохнув сырость я досчитал до десяти, стараясь задержать её в лёгких, так, как меня учил мой жизненный опыт, и лишь потом я сделал выдох, получившийся слишком резким. Но странная, глупая нервозность спала. Хотя внутреннее напряжение, которое касалось меня своими липкими щупальцами, чувствовалось, вызывая омерзение.
Когда картинка кафе напротив расползлась, как отражение луны в воде, внутренние сигналы подали знак опасности, но дыхательная гимнастика успокоила вспыхнувшие