Как то вечером, через день после счастливой находки пропавшего ресивера, Боб застал отца, сидящего в обнимку с бутылкой водки, что было для него нетипично. Увидев сына, Роман Кириллович пригласил его сесть за стол, заявив, что хочет серьезно поговорить с ним. Боб никогда не видел своего отца в таком расстроенном и удрученном состоянии. «Значит, сегодня будет супер порка», – безрадостно подумал младший Коженков. И она состоялась, только не такая, как обычно. Отец сказал Бобу, что в ОГПУ открыто уголовное дело по факту диверсии против предприятия, имеющего важнейшее оборонное значение. Уже известно, что тысячи людей за неосторожное слово, или по злобному навету недоброжелателей в нашей стране победившего социализма надолго попадают в тюрьму за контрреволюционную деятельность. А вот за организацию особо опасной диверсии, нацеленной на подрыв обороноспособности страны, диверсанту «мажут лоб зеленкой», чтобы легче туда было закатать пилюлю, калибром 7,62 мм.
В виду особой дерзости и опасности этого преступления дело не только забрали из милиции и передали в ОГПУ, но его взял на личный контроль товарищ Киров С. М., секретарь Ленинградского Губкома ВКП(б).
– То, что дело передали в ОГПУ это очень серьезно. Обычно в этих случаях виновного находят, или, в крайнем случае, назначают. Разобраться, что основными виновниками и вдохновителями диверсии являешься ты с Павлом, чекистам не составит особого труда. Но так как ты и Павел все же еще малолетки, то отвечать за них будут взрослые, то есть я и отец Павла. Александра Матвеевича и Павла, возможно, только посадят, лет эдак на 20–25 без права переписки, а вот меня грохнут однозначно. И не посмотрят на то, что я числюсь лучшим детективом по Выборгскому району. А всю нашу семью репрессируют как контрреволюционеров и их родственников. Тебя и маму посадят всерьез и надолго, а твою миленькую сестренку Настеньку отправят в детдом, – с горечью произнес Роман Константинович.
От этих слов у Бориса перехватило дыхание, и слезы потекли по его щекам двумя ручьями, что никогда раньше за ним не замечалось. – Что же нам делать папа? Есть ли выход? – дрожащим от страха голосом спросил Борис.
– Выхода нет, но есть надежда – ответил Роман Коженков. – Дело будет курировать секретарь Ленинградского Губкома ВКП(б) Сергей Миронович Киров. А он, говорят, человек не только умный, но еще и гуманный, что является большой редкостью в наше время. Это значит, что он вполне может закрыть и наше дело с цистерной, и дело с решеткой Летнего сада, списав их на избыточный пионерский энтузиазм.
– А ты Боря, как только наступят летние каникулы, поезжай в деревню к дяде Николаю на все лето, пока тут не затихнет эта шумиха – предложил старший Коженков. –