Комната. Хьюберт Селби-младший

Он их не чувствовал. Он смотрел на решетку, роняя слезы, пытаясь представить, каково это – провести двадцать лет в заключении. Казалось, он живет уже так долго, и при этом ему всего 15. Он отчаянно пытался вообразить эти двадцать лет, но у него не получалось. Это была целая вечность. Вскоре он бросил эти попытки, поскольку его силы окончательно иссякли. Он сидел, понурив голову, глядя в темнеющий от капающих слез пол. Он понимал, что плачет, но не видел смысла останавливать себя. Он был один. Совсем. И так же, как текли слезы из его глаз, из его тела вытекала энергия. Он медленно, не осознавая того, лег на бок на шконку и уснул.

      Он с трудом разлепил глаза, пробужденный светом из окна напротив его камеры. Когда глаза привыкли к свету, он ощутил пронизывающий все тело холод. Стальная шконка была такой же холодной, как глыба льда. Он сел, надеясь, что это всего лишь сон, но правду отрицать было невозможно. Он сидел на железной койке, а на двери была решетка. И это было так же реально, как и бивший в окно свет. Он сел.

      Потом пришел надзиратель, выдавший ему небольшой бутерброд с сыром и жестяную кружку с черным кофе. Он взял их и, поставив на кровать, долго на них смотрел. Хлеб был черствым, так же как и сыр. Он взял кружку в руки, пытаясь их согреть, раздумывая, пить ли ему кофе. Прежде ему не доводилось пить кофе, за исключением нескольких капель, добавленных в его молоко в качестве угощения. Он согрел руки и растер ими свое тело. Потом снова погрел их о кружку. Не понимая зачем, он заставил себя съесть черствый сэндвич. Не из-за того, что был голоден, а скорее по привычке. Приложился к кофе. Кофе на вкус был как микстура. Он сделал несколько глотков и остановился, продолжая греть руки о кружку.