енок. Часто так бывает, поступки взрослого человека, а мысли маленького, наивного малыша. Если капнуть поглубже, то не так и хорошо, но совсем не плохо. Но, что-то терзает и мучает. И я часто стал прибегать к психологическим приемам, такие, как собственное убеждение, от которого не устаю и промываю мозги себе каждый день. А ведь нет ничего заумного в этих словах: хорошо и хорошо. Светлые и теплые слова, многообещающие и дарящие надежду. Именно надежда. Именно, то тепло и свет в темном тоннеле нашей повседневной рутины. Огонек, на который летят наши души. Заблудшие и одинокие, нуждающиеся в чьей-то заботе. Или хотя бы просто во внимании… – И да. Сегодня ещё один успешный день! – ещё одна психологическая мотивация, которая очень редко подводит. – Ещё один контракт, ещё один договор! Дар или проклятье? Моя судьба – это дар от Бога или же его наказание? Закрывая глаза по ночам, всё чаще начинаю задумываться, а правильно ли я всё делаю в своей жизни? Иду по тому пути, что выбирал сам или выбрал Он за меня? Шел по головам? Чего таить греха, было дело! В той сфере, что я обитаю, действует только один закон жизни: либо ты, либо тебя! Другого нет! Так получается, создал Он меня, а вот воспитали во мне безжалостного и властного лидера мои родители. Вот как раз таки они и есть, та самая больная тема. Вся боль с них и началась… – Я, так больше не могу… – истерический крик мамы в кабинете отца. Стало стыдно и неловко, приехать в родительский дом, не предупредив заранее. И в тоже время, негодование охватило меня. Они прожили тридцать пять лет в браке и накануне годовщины, такая ссора. – Как ты, мог?! Ты представить не можешь, через какую боль я сейчас прохожу! Я же так тебе верила… – истерика стихла. Мама, будто устала что-то доказывать отцу и тихо с ноткой отчаянья продолжала. Неужели измена и предательство настигло и мою семью? А ведь я, считал их идеальными в этом плане. Всегда говорил, что моя семья самая крепкая и самая лучшая! – Не нужно, так драматизировать! Она даже не знает ничего! – перебил папа. Не хочу подслушивать, но я стою, где стою и дороги назад нет. Ну, а если развернуться, то будет ничего не ясно, о чем идет речь? О ком? Первая мысль об измене тут же отпала? Кто она, которая ничего не знает? И не знает, о чем? Сестренка? Тётя – мамина младшая сестра? Бабушка – папина мама? Начинаю всех в голове перебирать, родственников женского пола? – А что будет, когда она узнает? – всхлипнула мама, – Вторгнется в нашу семью и разрушит её! – громко подытожила. Кто это? Кто может вторгнуться в нашу крепкую семью? – Ты не скажешь ей ничего! – голос грозный. – Даже не смей… – злобно угрожает отцу. – Не забывайся! – папа криком перебил. – Речь идет о… – Не смей ее признавать! – истерический крик перебил отца, и не дала понять, о ком идет речь. – Я уйду от тебя! Слышишь?! Я уйду! Я не прощу! – захлебывается… – Ты права! Может, мне нужно было уйти от тебя, когда ты Богдана родила не от меня?! – злобно прорычал и я услышал стук. Сразу не понял обо что, но мама взвизгнула. И я влетел в кабинет. Как и подозревал, папа сидел за столом, а мама в кресле напротив. Выходит отец стукнул ладонью по столу, а я просто испугался и вбежал спасать маму. – Богдаш… – мама в испуге произнесла мое имя. – А что не предупредил, что ты приедешь? – мямлила мама, подозревая, что я всё слышал. – Я бы что-нибудь вкусное приготовила… – медленно вытирая слёзы с щек. – Выходит я не твой сын? – перевожу взгляд на сидящего отца. – Что ты такое говоришь? – мама схватила меня за руку. – Конечно, ты наш сын! Ты, просто всё не так понял… – пытается оживиться во взгляде и переубедить в обратном. Но я давно уже взрослый и не так просто, будет меня обмануть. – Пап? – может, он хотя бы скажет мне правду. – Алина, оставь нас, – папа даже не взглянул на маму. – Нет! Речь идет, о моем сыне! – крепко сжала мою ладонь, будто я собираюсь бежать. – Я сама все ему расскажу! – Алина! – недовольно и угрожающе перевел на неё взгляд. – Я сказал, оставь нас наедине! – Мам, – наклонился к ней и поцеловал в щеку. – Оставь нас с отцом. Пожалуйста… Мама минуту ещё колебалась и не уходила, но папа настойчиво ждал. Мы терпеливо дождались, пока она покинет кабинет, чтобы начать разговор. Было ясно, что я не его сын, но было не ясно, почему он решил вести разговор без мамы? Женщина не выдержала напряженной тишины и наконец вышла. – Сядь, Богдан, – папа кивнул в сторону кресла, в котором сидела мама. – Выходит, я не сын своего отца, – тихо шепнул и сел напротив него. – Чушь! – возразил. – Родители не те, кто родили, а те, кто воспитали! Я растил тебя, я воспитывал в тебе мужчину. Я твой отец! – как я и подозревал, отец не будет отказываться от слов (он мужчина чести), но и не откажется от меня. – Так получается, ты знал это с самого моего рождения? – пусть будет все, как есть, просто хочу знать, как все было на самом деле. – Да. – Вот так легко взял и простил маму? – откидываюсь устало на спинку кресла и смотрю в потолок. Упорно, будто вся правда в нем. – Нелегко, но я простил. Думал, не смогу, но когда взял тебя на руки, то понял, что ты мой. Что ни есть самый родной, а ты мне улыбался, – чувствую, как отец приятно вспоминает этот момент. – А мама? – А что мама? Что сделано, то было сделано! Я любил и терять не хотел её. Я поверил ей, что она жалела… Зачем, тебе всё, это знать? Неужели, мы тебя плохо воспитывали или обделили родительской любовью? Ты же взрослый мужчина, самому за тридцать лет. Хочешь, позволить себе обидеться
