– Я тебя прошу, Кузнецов, будь с ними пожестче. Понимаю – тебе, как гражданскому, дисциплина не в ноту, но дело спросится. Послаблять этим архаровцам – себе дороже. – Ярился к воякам: – Вы смотрите, будут какие вольности – порезвитесь у меня на плацу! Прораба слушать беспрекословно! – И уже тихонько, чтоб не слышали подчиненные, дополнял: – Слухай, Костя, вечером у тебя соберемся, мне тут спирту подогнали. Лизку с Машутой подключим.
Урал-машина, враскачку и рыча, ползла по ухабистой дороге. Уцепившись за высокие борта, колыхались в кузове солдатики, равнодушные до разлатых таежных красот. Да нам-то отчего не потрогать.
Сколь важно расшоперилась ель, сколь стройно – куда Эйфелевой башне. А кедр – чем не товарищ, господин и даже депутат? Вересок небрежно облагораживает нечаянно оголившиеся пространства, славно путается меж лесного начальства паутина разнообразного кустарника. Бежит вглубь ковер папоротника и прочей поросли, манит лес сочностью замысловатого рисунка, мистикой чарующих потемок. И галдят, радуясь судьбе, неопознанные птицы.
– Здесь тормози, а то опять сядем, – распорядился Костя шоферу.
Выбрался из кабины, окинул хозяйственным оком девственную окрестность. Просека, тянут служивые высоковольтную линию. ЛЭП-110 – линия электропередач, сто десять тысяч киловатт.
Вдали виднелась техника: бульдозер, вышка.
– Орлы! – с акцентом и отрывисто на ы, шутливо по-армейски гаркнул Костя. – Проволоку из машины… высы-пай! (Солдатики без ретивости вывалили большие мотки.) Сами высы-пайсь!
Покатились, сопровождая себя хохотком, толканиями – баловством. Костя подошел к шоферу, тот уже из машины вылез. Доверительно толковал:
– Вот что, Олонцев, даю тебе три часа. Ты по лесу пошастай, ягоду поскреби. Тара в кабине в рюкзаке. Но чтоб так, литрушка – моя. – Сделал улыбочку. – Вечером кой-кого угостить надобно (солдатик понимающе блеснул зубами). – Построжал. – Да не заблудись – недалеко ковыряй.
– Не первый раз, Аркадич, – уверил солдат. – Бу сделано. – Небрежно кинул под козырек.
Костя шумел остальным:
– Ну что, канарейки! На плечо и с песнями!!
Гостиница, где существовал Константин, скорей походила на общежитие, ибо люд преимущественно квартировал вахтовый и командировочный. Обитал Константин в двухместном номере (одна койка по договоренности пустовала) с цветочками – оные хозяин содержал