В 1854 году она вышла замуж за писателя и журналиста Германа Фридриха. Когда муж получил место в столичной газете, Эмили последовала за ним в Берлин. Позже семья переехала в Лейпциг, а затем и в Дрезден.
Литературная деятельность Эмми фон Роден сводилась в основном к написанию небольших произведений – рассказов и очерков, которые печатались в немецких журналах и альманахах.
Роман «Упрямица» (Der Trotzkopf) был закончен в 1885 году. Он сильно отличался от других произведений писательницы увлекательным сюжетом и особой динамичностью повествования. Идею этого произведения подсказала писательнице ее дочь, которая в течение нескольких лет училась в частном пансионе для девочек.
К сожалению, Эмми фон Роден не довелось узнать о судьбе своего единственного романа – штутгартский издатель Густав Вайзе напечатал книгу через несколько недель после смерти писательницы.
«Упрямица» имела колоссальный успех. Роман был настолько популярным, что через некоторое время к нему было написано несколько продолжений. Три наиболее известных из них («Свадьба Упрямицы», «Упрямица замужем» и «Потомки Упрямицы») принадлежат перу Эльзы Вилдхаген (Else Wildhagen), дочери Эмми фон Роден, которая пошла по стопам матери и тоже стала писательницей.
Действие романа разворачивается в одном маленьком немецком городке. Герр Маккет, будучи не в силах справиться с избалованной дочерью-подростком, вынужден отдать ее пансион для девочек, которым руководит фрейлейн Раймар.
Ильзе, которая дома ни в чем не знала отказа, приходится привыкать к новой жизни. Строптивый характер этой упрямицы постепенно меняется в лучшую сторону благодаря добрым подругам и заботливым учителям.
На русском языке роман выходил только в 1907 году – в переводе Ирмы Гассельблат. В настоящем издании он представлен в литературной обработке.
Глава I. Ильза
– Папочка! У Дианы щенки!
С этими словами девочка лет пятнадцати порывисто вбежала в комнату, совершенно не обратив внимания на то, что, кроме ее родителей, там находились еще и гости: пастор Воллерт и сосед герр фон Шеффер с женой и взрослым сыном.
Все присутствующие засмеялись, а девочка без всякого смущения принялась подробно докладывать отцу о важном происшествии.
– Их четверо, папа! – оживленно рассказывала она. – И все так похожи на Диану! Пойдем скорее в конюшню, папочка, полюбуйся на них! Представляешь, у них лапки с белыми кончиками, словно они в перчатках! Я принесу свою подушку, чтобы им мягче и теплее было лежать!
Герр Маккет обнял дочку за талию и посмотрел на нее с непритворным восхищением и лаской. Было ясно, он не замечает ни растрепанных волос, ни ужасного наряда, в котором появилась в гостиной его любимица. Ее выцветшее темно-синее хлопковое платье, очень просторное и перетянутое простеньким кожаным ремнем, было, пожалуй, удобным, однако и в лучшие времена не отличалось изяществом. Теперь же громадная дыра и множество пятен производили самое неприятное впечатление. Высокие неуклюжие сапоги когда-то были черными, но давно потеряли первоначальный цвет под слоем пыли. Однако герр Маккет смотрел в веселые карие глазки своей дочурки – и его нисколько не смущал ее внешний вид.
Он хотел уже подняться и исполнить просьбу девочки, но жена, элегантная женщина с симпатичным, но решительным лицом, его опередила. Она встала и подошла к Ильзе.
– Милая Ильза, – проговорила она дружелюбно, – я хочу тебе кое-что сказать. Зайди на минутку ко мне в комнату.
Слова эти были произнесены спокойно, но решительно, и Ильза поняла, что следует повиноваться. Нехотя она побрела за матерью.
– Что же ты мне хочешь сказать, мама? – спросила она, вызывающе глядя на фрау Маккет.
– Ничего особенного, дитя мое. Только то, чтобы ты отправилась наверх и переоделась. Неужели ты не знала, что у нас гости?
– Нет, я знала. Но мне это совершенно безразлично! – заявила девочка.
– Ну, а мне это не безразлично! Я не могу равнодушно смотреть, как ты выходишь к гостям в этом ужасном костюме. Ты ведь уже не ребенок – тебе пятнадцать лет! На Пасху ты прошла конфирмацию[1], теперь ты взрослая и должна соблюдать приличия. Что подумает молодой господин Шеффер? Он будет над тобой смеяться.
– Этот дурак! – вырвалось у Ильзы. – Ну, не все ли равно, что он подумает обо мне? Пусть смеется. Я сама не прочь посмеяться над ним – такой воображала! Корчит из себя взрослого, а сам еще гимназии не окончил.
– Он в старшем классе, и ему девятнадцать лет. Ну, а теперь будь умницей, переоденься. Сейчас позовут к ужину.
– Нет, я не надену другого платья. Не хочу наряжаться!
– Как хочешь, Ильза. Но в таком случае я прошу тебя и даже настаиваю, чтобы ты оставалась в своей комнате и ужинала у себя, – объявила решительным тоном фрау Маккет.
Ильза прикусила губу и топнула ногой, потом круто повернулась к открытой двери и с грохотом захлопнула ее за собой.