После утомительных и гнетущих первых недель Алиенора расцвела. Кожа стала мягкой, как лепестки цветов, волосы – шелковистыми, груди налились. Такой ее и увидел самолюбивый молодой трубадур Бернарт де Вентадорн[20], явившийся ко двору в поисках покровительства.
– Мадам герцогиня, – поклонился он продуманно низко, – ваша слава не знает себе равных. Я набрался храбрости и явился сюда в надежде, что вы не откажете одному из своих подданных, который хочет развлечь вас своими скромными песнями и стихами.
От цветистой похвалы у Алиеноры стало теплее на сердце. Перед ней стоял молодой человек. Счастливое сочетание волнистых каштановых волос, зеленых глаз и точеных черт придавало ему исключительную красоту. Не будь она так влюблена в Генри, подумала Алиенора, ей вполне могла бы прийти в голову мысль соблазнить его.
– Мессир Бернарт, расскажите нам о себе, – попросила она, показывая слабой рукой на собравшихся придворных.
Молодой человек поедал герцогиню глазами, смотрел, не скрывая восхищения.
– Мадам, все мое состояние в моих песнях, а не в рождении. Я всего лишь сын судомойки с кухни виконта де Вентадорна из Лимузена.
– Я знаю этого виконта, – улыбнулась Алиенора. – Он и его семья всегда были покровителями трубадуров вроде вас.
– Это верно, мадам, – подтвердил Бернарт и, как заметила Алиенора, отвел глаза в сторону. – Виконт был настолько добр, что признал во мне талант и сам учил меня писать стихи и песни.
– Значит, вы многим обязаны ему, – сказала Алиенора под согласный шепоток придворных. И опять глаза молодого трубадура, как ей показалось, слегка забегали. – Но скажите мне, мессир, почему вы оставили замок маркиза? Вы хотите обрести бульшую славу в мире?
– Да, – ответил Бернарт де Вентадорн, избегая встречаться с ней взглядом.
Алиенора видела, что он лжет. Конечно, это ее не касалось, но все же было любопытно, почему молодой человек оставил службу у доброго хозяина.
Юноша снова посмотрел на герцогиню жадными зелеными глазами.
– Тогда давайте узнаем меру вашего таланта, – предложила Алиенора. – Сыграйте нам.
Трубадур достал свою виеллу[21] и спел забавную сирвенту[22], сатиру на прожорливых монахов, которая развеселила Алиенору и ее двор.
Поаплодировав, Алиенора сказала:
– Вы знаете какие-нибудь песни короля Артура и королевы Гиневры?
– Увы, моя госпожа, не знаю. Хотя я и читал истории Гальфрида Монмутского