И вот не в силах покинуть территорию университета я иду по тропе, с мыслью, что смерть возможно для меня лучший выход. Но реальность вдруг решила доказать, что желание смерти, не выход, а вход.
Удар по голове, стал для меня полной неожиданностью. Сознание я потерял не сразу, потому запах звериного пота и закидывания моего тела на чьё-то мохнатое плечо, я запомнил, а потом уже провалился во тьму.
Когда я очнулся, то обнаружил себя лежащим на куче грязного тряпья. Голова болела, ощупав затылок, я обнаружил там внушительную шишку, но рассудил, что это лучше, чем рана. Приняв сидячее положение, я огляделся. Вонючие, тряпки неопределенно цвета, валялись повсюду, почти полностью скрывая деревянный пол клетки. Все это было настолько невероятно, что первое, время я просто сидел, опираясь рукой о деревянный настил, не веря собственным глазам. Огромная клетка, в которой я находился, казалась мне безумным сном. Потом я медленно поднялся и, шатаясь будто пьяный, подошел к прутьям. На ощупь прутья были холодными, металлическими, и настоящими. Расстояние между ними маленькое, я смог просунуть руку по локоть, но не более. Клетка стояла вплотную к одной из стен, среднего по размерам каменного зала, освещенного небольшими масляными лампами, притороченными по углам. Я посчитал, что это хорошо. Будь здесь факелы, я бы истерично искал глазами пыточные инструменты. Именно так я представлял подвалы, где мучают людей, раскалённым железом, и вырывают ногти. А масленая лампа – это нечто привычное, домашнее, современное. Я понимал, что подобные мысли откровенная, чушь. Пытать можно при любом освещение. Но меня обрадовало, еще кое-что, у противоположной стены, я увидел широкий стол, а на нем листки бумаги и даже несколько книг, а рядом мягкое кресло с высокой спинкой. Подобные предметы у меня никак не вязались с пытками и страданиями. Больше в зале не было ничего, пусто, холодно, и главное, чисто: ни костей, ни бурых пятен на стенах и полу.
Впрочем, я понимал, что некто поместивший меня в клетку, явно беспокоился не о моем благополучии, потому решил выбираться, пока злодей не вернулся.
Я недоуменно огляделся. Никакого намека на выход я не видел. Прутья сплошные, и никакой дверцы с замком или нечто подобное. Но отчаиваться не стал, рассудив, если я внутри, значит, проход есть. Дважды осмотрев, все прутья, и ничего не найдя, я принялся обследовать пол и потолок. Высота клетки превышала два человеческих роста. Закинув голову, я присмотрелся. Длинные из темного дерева доски, выглядели надежными, прочными и недосягаемыми. Выхода там не было. Тогда я занялся полом. Отбросовая носком сапога тряпье, руками дотрагиваться побрезговал, я стал медленно продвигаться от одного края клетки к другому, но и тут ничего не нашел. Обычный деревянный настил, доски пригнаны друг к другу крепко, никакого просвета между ними, я даже попрыгал по нему, было ощущение, что настил каменный. Впрочем, под досками и был камень, а вот люка я не обнаружил.
– Что за бред! – возмутился я вслух – Меня свернули в трубочку и просунули между прутьев?
Пометавшись в клетке и разбрасывая тряпки сапогом, я вернулся к прутьям. Вцепившись в них, я с отчаяньем потряс прутья в разные стороны. К моему удивлению, когда я дернул прутья вверх, они вздрогнули. Обрадовавшись, я покрепче ухватился за прутья, и дернул еще раз. Они вновь вздрогнули, но не более.
– Какая дерзость! Только в клетку поселили, а он уже ее ломает! – услышал я мужской голос из глубины зала.
Свет тусклых масляных ламп, туда не доходил, и моим глазам предстало жуткое зрелище. Из тьмы, не спеша вышло чудовище, и слегка переваливающейся походкой, направилось ко мне. Он был огромного роста, более двух метров. Тело покрыто темной короткой шерстью. Из одежды на нем были только штаны и широкий кожаный ремень.
Когда монстр подошел ближе, я рассмотрел его голову, и меня сразу прошиб холодный пот. Голова была человеческой, это выглядело дико и чуждо. Прямые длинные волосы, черной гривой лежали на покатых медвежьих плечах. Смуглое лицо с тонкими чертами лица, высокие скулы, прямой нос, чуть длинноватый, но не портящий внешность, тонкие губы, кривящиеся, толи в усмешки, толи в призрении. Как сказала бы моя мама, на челе лежит явная порода древних. Подобные лица я видел лишь на фресках трёхсотлетней давности.
Когда монстр приблизился почти вплотную к прутьям, я заглянул ему в глаза. Красивые черные, обрамлённые густыми короткими ресницами глаза, смотрели злом, звериным и беспощадным. Монстр поднял руку, и постучал по одному из прутьев загнутым как у хищной птицы когтем.
– Задом повернуться? – неожиданно спросил монстр.
– Что?!
– Ты наверняка подумал если у меня хвост – пояснил монстр