Сергей молчал, погружённый в свои мысли.
Проехали по Пошехонскому тракту, версты три, потом свернули налево и, проехав по проселочной дороге ещё три версты, оказались у загородного дома Девятковых. Это был добротный деревянный дом в два этажа, стоящий на пологом склоне холма. Места вокруг были красивейшие. Внизу текла неширокая речка, на другой стороне тянулись холмы, поросшие хвойным лесом.
Их встречали братья Ивана: Митя, недавно закончивший гимназию, и десятилетний Коля. Все были радостные, возбуждённые. На крыльце появилась их сестра Лена, за ней вышла мать и пригласила гостей в дом. Но тут вдруг Сергей, держа свою девушку за руку, громко объявил:
– Мы с Зиной решили обвенчаться. Я вижу, у вас тут церковь рядом.
Кажется, никто особенно не удивился. Алексей, который уже собирался заходить в дом, спустился с крыльца и каким-то глухим голосом сказал:
– Я пойду с попом договариваться.
Павел, который распрягал коня и давал ему корм, видел, как Сергей с Митей пошли на холм и вскоре вернулись. Сергей держал в руках большой букет полевых цветов.
– Хороши у вас поля, – говорил он. – У нас на Рязанщине к концу июля травы уже сникают. Вот только васильков в букете не хватает. Зина васильки обожает. Где тут у вас рожь растет?
– А вот по этой дорожке идти – и будет ржаное поле, – отвечал Митя, – только это более версты будет.
– А можно, я на лошадке поскачу? – Сергей отдал Мите букет, подошел к жеребцу и похлопал его по холке.
– А седла-то у нас нету, – сказал Павел.
– Ничего, мы и так привыкшие. Узда есть и ладно.
Он снял рубашку и, оставшись голым по пояс, с ловкостью крестьянского парня вскочил на коня, с места перешел на рысь.
– Брожу по синим селам, такая благодать, отчаянный, весёлый… – только и донеслось до Павла. Он смотрел, как подпрыгивает в такт коню по-мальчишески упругое тело Сергея, и развеваются на ветру его льняные кудри…
Венчание Сергея Есенина и Зинаиды Райх состоялось в старинной каменной церкви, освященной в честь святых Кирика и Иулитты, в деревне Толстиково Вологодского уезда. Совершал таинство венчания священник Виктор Певгов, псаломщиком был Алексей Кратиров, шаферами Алексей Ганин и Дмитрий Девятков, В церкви присутствовала почти вся семья Девятковых. Лица у всех были радостные, всем казалось, что их ожидает долгая счастливая жизнь.
До октябрьского переворота оставалось три месяца.
4. Палачи и жертвы революции
(1917–1918 гг.)
Дверь за спиной захлопнулась, лязгнули засовы, и Хвостов очутился в большой камере, заставленной деревянными нарами. На всех нарах сидели люди, было жарко и душно. На него посмотрели, но без особого любопытства. Лишь один заключенный махнул рукой:
– Алексей Николаевич, это вы? Идите сюда, здесь пока свободно.
Хвостов подошел к бородатому старику, вглядываясь ему в лицо. Неужели Маклаков?
– Николай