– Но разве живые существа способны такое выдержать? – потрясенно воскликнула я.
– Летальные исходы не исключены. Но этот новый невиданный вирус действует более изощренно. Он вовсе не стремится убить свою жертву. В нем заложен более коварный и вероломный механизм воздействия, вызывающий загадочный парадокс, возникающий в процессе борьбы пациента за свою жизнь.
– Вы меня пугаете!
– Есть от чего содрогнуться. Пока человек борется с болезнью, его собственный иммунный ответ, который помогает ему в лечении, одновременно срабатывает и против него. Он делает из человека безразличное, апатичное и невероятно депрессивное существо. Человек полностью теряет интерес к жизни! Кроме того, у этого вируса есть еще один неприятный феномен – он чрезвычайно заразен. Но главное это то, что противодействия неизвестному ранее вирусу на сегодняшний день не существует, – с грустью проговорил доктор.
– Спасибо большое, – сказала я.
– Да не за что, – произнес он.
Я закрыла глаза. Передо мной тут же всплыло лицо мужчины – водителя фольксвагена на пропускном пункте. Я видела, как седовласый мужчина умолял военных пропустить его в закрытый город, убеждая в том, что в городе у него осталась дочь и двое малолетних внуков. Но те были непреклонны. У военных был приказ – пускать только по пропускам. У мужчины его не было. Когда мужчина понял, что другого решения не будет, он беззвучно заплакал, закрыв лицо руками. Меня еще долго не отпускал образ этого здорового взрослого мужчины с вздрагивающими плечами, который плакал от своей беспомощности…
От внезапного толчка я пришла в себя. Автобус при въезде в город наехал на лежачего полицейского. Открыв глаза, я выглянула в окно. Мы въезжали в город, преодолевая второй кордон охраны. На очередной заградительной полосе находились военные химической и биологической защиты. На них были защитные костюмы, как у медиков, только камуфляжной окраски. В руках – защитные щиты, на лице респираторы, скорее, противогазы. На головах – шлемы. После досмотра они пропускали в город транспорт. Одновременно отгоняли с той стороны города от заградительной черты горожан.
Люди, считающие себя здоровыми, но перепуганные насмерть от того, что творилось в городе, рвались покинуть зараженную зону. Военные их не выпускали, ведь среди них могли быть инфицированные. Инкубационный период неизвестной болезни, протекающей абсолютно бессимптомно, мог длиться сколь угодно долго. Жителей призывали мирно расходиться по своим домам или отправляться в обсерваторские центры.