– Отдайте им эти проклятые деньги! Или пусть меня добьют!
Она протянула к камере связанные кулачки – веревки в кровь истерли ее узкие запястья. Девочку, видимо, держали на земляном полу – лицо, руки, ноги, одежда были в грязи.
– Они не дают мне есть и ходить в туалет! Мама! Спаси меня! Этой ночью, если денег не будет, меня убьют!
Благо, запись не увидела мать Оли, которую увезли на «Скорой» в больницу с гипертоническим кризом.
Дознаватели склонялись к тому, что угроза будет исполнена. Не сомневалась в этом и Люша. Впрочем, пару часов назад отец Оли сообщил, что нужную сумму он обналичил и отказывается от всякого вмешательства сыщиков, так как будет передавать деньги, «строго следуя инструкции ублюдков».
Люшу к этому тяжелому делу привлек брат банкира, которому неделей ранее детективное агентство «Помощь идет», и в первую очередь Юлия Шатова, помогло схватить с поличным офисного вора. Конечно, выслеживание трусоватого менеджера и поиск бестрепетных вымогателей не шли ни в какое сравнение, но все же Люшу допустили к «мозговому штурму», не слишком, впрочем, обращая на нее внимание. Ну, суетится блондиночка с серьезным видом, и пусть суетится. Благо, с глупыми догадками и предложениями не лезет – все на монитор глазеет. А что глазеть? И так очевидно, что сегодня Молчанова содержится в низком деревянном сарае с искусственным освещением. Таких тьмы и тьмы на российских просторах.
Люша не могла сосредоточиться при первых просмотрах: ее парализовывали крики жертвы. Потому сыщица убрала звук и несчетное количество раз пересматривала на разной скорости видео, отмечая необъяснимым, шестым чувством, что в последнем включении «что-то не так», но не могла понять – что именно.
Час назад в кабинет пришел вальяжный оперативник Миша, и теперь они вместе изучали материал, силясь увидеть какую-то подсказку, в существовании которой Миша сильно сомневался. Мелькание на экране искаженного болью и ужасом лица, взмах рук, откинутая в бессилии голова со спутанными сальными волосами до плеч… Нет! Ничего… Люша бессильно обмякла на кресле, а Миша, шумно вздохнув, с остервенением почесал голову двумя руками – была у увальня такая экспрессивная привычка.
Именно этот жест опера заставил Люшу подскочить и рвануться к монитору с загоревшимися глазами:
– Увеличьте! Голову ее увеличьте… Ну, наехать можно на ее макушку?! – Шатова рубила рукой перед лицом Миши, в недоумении хлопающего