Запах соли, крики птиц. Камилла Лэкберг

его лицо излучало беспокойство. – Я не понимаю! Зачем сейчас в этом копаться?

      Патрик внутренне посмеивался, и брошенный на Мартина взгляд убедил его в том, что коллега разделяет эти чувства.

      – Сперва ответьте на вопрос. Считать ли мне, что вы готовы предоставить отпечатки пальцев, чтобы мы могли вас исключить?

      Тут Ула заерзал в кожаном кресле. Глядя по сторонам, он принялся передвигать стоявшие на стеклянной поверхности стола предметы. Патрику с Мартином казалось, что вещи и так уже выстроены идеальными рядами, но хозяин явно не разделял их мнения, поскольку перемещал предметы по миллиметру в разные стороны, пока они не выстроились достаточно ровно, чтобы успокоить его нервы.

      – Да-а, – медленно произнес он. – Пожалуй, придется сознаться. – Улыбка вновь вернулась. Он откинулся на спинку кресла и, похоже, опять обрел равновесие, которое мгновение назад, казалось, утратил. – Да, лучше уж рассказать все как есть. Я действительно несколько раз посылал письма и звонил Керстин и Марит. Конечно, это было глупо, но я надеялся, что Марит поймет несостоятельность подобной связи и образумится. У нас ведь все было прекрасно. И мы могли бы снова зажить хорошо, если бы только она выбросила эту дурь из головы и перестала позорить себя и нас. Прежде всего ради Софи. Представляете, каково девочке ходить в школу с таким «багажом». Когда из тебя сделали мишень для издевок приятелей. Марит должна была образумиться. Из этого никогда бы ничего не получилось, не получилось бы, и все.