Миртл намного старше меня, но здесь, в этом городе, она стала моей лучшей подругой, с которой я делюсь многим. Есть только один человек, которому я готова открыть больше. Это мой Уилл.
Мой дорогой Уилл. Сейчас я смотрю, как он ходит по площадке для пикника. Стои́т прекрасная погода, занятия в школе закончились пару дней назад, и впереди – бесконечное лето с его щедрыми обещаниями и надеждами.
На пикник в городском парке Лейнсборо собралось чуть не все население городка, но детей, конечно, больше всего. Трава пестрит расстеленными одеялами, стоят корзинки с сэндвичами и жареными цыплятами, блестят бутылки лимонада и ледяного чая. На низкой деревянной эстраде появляется духовой оркестр, который будет играть здесь каждую субботу, пока не кончится лето. Люди станут приходить в парк, чтобы послушать музыку и потанцевать. Иногда танцы затягиваются до полуночи, и тогда из сумочек и из карманов появляются плотные бумажные пакеты, а в них – бутылки из-под колы с контрабандным виски, контрабандным канадским пивом и яблочным сидром Честера Миллера. Вино согревает сердца, и всем весело.
Я снова смотрю на Уилла и чувствую, как от любви сладко замирает сердце. Он собирает детей для «бега на трех ногах» – ставит их в пары, связывает ноги, а дети кривляются и хихикают. Уилл не отстает и корчит глупые рожи, делая вид, будто забыл, как вязать узлы, а то принимается связывать вместе собственные ноги. Дети в полном восторге. Я – тоже.
– Привет, дорогая!.. – кричит мне Уилл, и я машу рукой в ответ, но дети продолжают вертеться, требуя внимания.
– Доктор Монро, доктор Монро, смотрите, у меня веревка развязалась, – кричат они, дергая его за выбившийся хвостик рубашки, и Уилл валится на траву, делая вид, что споткнулся. Дети бросаются на него сверху, образуется вопящая и галдящая куча-мала.
Я с трудом отворачиваюсь и едва не налетаю на Джейн Парсонс, с которой мы каждый четверг играем в бридж.
– Я потеряла свою Анну, но теперь я вижу – она в хороших руках, – говорит Джейн, кивая в сторону детей, которые изо всех сил щекочут Уилла. Ее дочь Анна – среди них. – Твой муж умеет обращаться с детьми. В мужчинах это редкое качество, – добавляет она, и я вижу в ее глазах вопрос. Когда же ты подаришь ему ребенка, хочется ей спросить, но она, разумеется, сдерживается.
– Да, это верно, – соглашаюсь я. – А теперь извини, мне нужно проверить, как дела с лотереей…
Я отхожу в сторону, на ходу вытаскивая булавку, которую прячу в складках платья чуть ниже пояса. Зажав головку между большим и указательным пальцем, я, словно фокусник, демонстрирующий трюк с исчезающей монетой, трижды колю себя в ладонь.
Мы с Уиллом женаты уже больше года. Когда мы поженились, мне было тридцать шесть – старая дева по нынешним временам. Уиллу было тридцать девять.
– Есть цветы, которые расцветают очень поздно, – часто говорит мне Миртл и подмигивает. – Но поздние цветы пахнут слаще.
Я