Меня только удивило, что в обоих мирах так похожи названия ели. Кстати : я в такой экстремальной обстановке узнала об отсутствии пресловутого "языкового барьера", что осознала это только через сутки! Болтали- болтали с Петькой и вдруг меня осенило : барьера нет! Ура! Одной проблемой меньше! А по-поводу остальных названий : хоть по факту здесь были и березки, и рябинки, и сосны, но названия у них были совершенно на наши не похожи. Ель оставалась единственным исключением. Пока, по крайней мере.
Да, еще забавный прикол : слово "елина" имело второе значение и означало – "еловая иголка", колючка, другими словами.
Гостить у Пети мне очень нравилось! Наши еженочные посиделки сильно нас сблизили. Хоть визуально я и воспринимала лепрекона как парня, но по сути парнем-то он не был. Магическое существо похожее на человеческого мужчину. Где-то на уровне подкорки я, по-видимому, это осознавала, потому что не стеснялась его совершенно. У лепреконов не бывает женских особей и размножаются они совсем не так как люди. Поэтому и разговаривать с Петькой я могла обо всем на свете!
Как давно я не могла себе позволить такую полную откровенность! Давно? Да я никогда и ни с кем ТАКУЮ откровенность себе позволить не могла! Отец оставил семью когда я была еще крошкой. С мамой у нас были довольно близкие отношения, но по своему характеру она была лидером и совершенно точно знала, что есть только два мнения : одно – ее, а другое – не правильное. Убедить маму в обратном, было совершенно не реально.
У меня же характер более мягкий и либеральный : чем конфликтовать с родительницей, предпочитала соглашаться. Внешне, по крайней мере. Я всегда точно знала, что можно ей сказать, о чем – лучше промолчать, а что нельзя говорить ни под каким видом что бы "не нарваться"! Какая уж тут откровенность?
Моя любимая бабуля, мамина мама, малограмотная, деревенская женщина, была очень хорошей и любила меня, но многие ее суждения откровенно смешили меня, да и умерла она рано, когда мне еще не исполнилось 12 лет.
Так уж случилось, что с отцовой мамой мы почти не общались. При встречах она, в основном, расспрашивала меня о нашей жизни и осуждала вслух все, что бы мама не делала. Когда я спросила ее как-то, почему папа, раз он такой хороший и правильный, не забрал меня к себе от "не правильной" мамы, она обиженно поджала губы и проигнорировала мой вопрос. А наши редкие встречи с того момента полностью сошли на нет. Ну еще бы : думающий ребенок – неудобный ребенок!
С подругами мне тоже не везло. Я рано поняла смысл старинной поговорки : "Господи! Избавь меня от друзей! А от врагов я сам избавлюсь." Наблюдая за "дружбой" девчонок в нашем классе, я только больше убеждалась в собственном желании держаться от них по-дальше.
Друга-парня у меня никогда не было – у нас это было не принято, а "встречаться" я не хотела, так как меня не устраивало слишком вольное обращение парней со своими "кадрами". (У нас так и говорили : "мой кадр" или "моя кадра").