– Говорю же, не телефонный разговор, там…
Перебив его, я гнул свое.
– Макар, вот мне сейчас вообще не до этого, у меня у самого проблем выше крыши.
– Так все-таки, ты решился? – Спросил он.
– Да, решился, с меня достаточно этого бреда.
– Ты съезжаешь, я правильно понимаю? – уточнил Макар на всякий случай.
– Верно подмечено. А раз уж ты это понял, то должен сам понимать, что у меня времени сейчас нет на всю эту…
– Если ты мне поможешь, то я обеспечу тебя квартирой. Она полностью себя окупает. Сколько заплатишь, столько и получишь.
– Серьезно? – Уверенность, с которой он меня остановил, вполне окупилась, подумал я.
– Заметано. Подтягивайся к той пивнушке, у колледжа, все расскажу.
– Мне надо вещи оставить где-нибудь, возвращаться я сюда не хочу, сам понимаешь.
– Заедешь потом и заберешь, ничего страшного, я тебе говорю, тема – отпад, ты будешь доволен!
– Я и так согласился, я тебе про вещи говорю, а ты…
– Стоп, тебе хату нашел? – Нашел. Ну, вот и все, сделай одолжение, а?
– Все, все, понял, позже вернусь и заберу шмотки. – Согласился я.
– Отлично, жду.
Бросив телефон на стол, на цыпочках подошел к двери, прислушался и резким движением руки открыл ее. Мать упала на пол, встала и удалилась. Господи, этих людей не спасти.
Я вдруг осознал, как не хочу сюда снова возвращаться, еще и не покинув порог обиталища. Радовало одно – квартира есть, Макар человек спорный, но словами бросался крайне редко.
Макар
С Макаром мы познакомились в колледже, попав на смежную специальность. Помниться, я пришел поутру и увидел его у кабинета. Подошел, тяну руку, а он мне: – «Ты какого вероисповедания»? И тут я понял, что это человек, с кем будет интересно делить тяготы учебного процесса, несмотря на то, что одним видом, он говорил о лобковых волосах, впивающихся в щели домашней клавиатуры – признак свободы и тотальной неуверенности. Если сказать, что он со странностями, то это будет неправильно. Люди с внутренними проблемами ценные субъекты на земле, они делают жизнь ярче, в какой-то степени полезнее, не так труднее.
Через несколько месяцев общения, я понял, что он неонацист – самая тупая часть населения. Правда, скинхедом был в большинстве случаев тогда, когда находился в зоне комфорта. Если ему тянут руки те, против кого он ведет диванную борьбу, он принимает приветствие, конечно, если чувствует физическое превосходство визави. С остальными, же… кто ниже ростом, слабее, глупее или аморфнее, он отвечал отказом, путем игнорирования, не более. Но, должен сказать, что все изменилось. Из одной стадии взросления, буквально на глазах, он переходил в другую. Один хрен, он держался особняком от себе подобных, потому, что немного умнее, ведь, кому хочется садиться в тюрьму и ломать себе рок. Для меня, он был личностью, конъюнктурной единицей, до недавних