Да и “сами трихомонады могут легко уклонятся от иммунитета в том числе и тем, что начинают вырабатывать антигены, сходные с белковыми структурами человека, особенно с эритроцитами второй группы крови” Т.Я. Свищева
Знаете, о чем это говорит? О том, что принятые в медицине разделения по группам крови свидельствуют о степени инфицированности одноклеточными паразитами от рождения. То есть наиболее чистая это первая отрицательная, поскольку не обнаруживаются какие либо антигены, а далее по списку ниже: первая положительная (резус фактор тоже антиген), вторая отрицательная ( антиген А), вторая положительная (антиген А + резус фактор), третья отрицательная (антиген В), третья положительная (антиген В + резус фактор). Характерно, четвертой положительной (антиген А + антиген В + резус фактор) список не заканчивается, “светила науки и исследований” обнаруживают еще подвиды групп крови, в реальности же это говорит, о том, что трихомонада мутирует под воздействием синтетической пищи и прочих канцерогенных факторов.
Кровь, какой группы переливают любой другой? Правильно, первую, как самую чистую, поскольку в этом случае не возникнет аутоиммунного ответа на чужеродные антигены.
Глава большая получилась, и нужно подвести какой-то итог выше изложенному. Думаю, что смогла донести, что нет никаких аутоиммунных заболеваний. Все лимфоидные включения во внутренних органах – это колонии трихомонад, а не клетки иммунной системы лимфоциты. Лимфоцитов не существует; то, что ортодоксальная медицина принимает за лимфоциты – это трихомонада в амебовидной форме. Атипичные лейкоциты при лейкозе, это те же “лимфоциты” – трихомонады в амебовидной форме. Все мы инфицированы (трихомонадоносители) и очень давно, тысячи лет питания термически обработанной пищей принесли победу паразитам над человеком. Печально.
Геморрой
Пожалуй, самая неприятная глава (нет, это еще цветочки), поскольку придется копаться в буквальном смысле в дерьме, осветить “деликатный” вопрос старости – геморрой. Но что там “деликатного” в нашем дерьме? Дело не в деликатности, а в том, что мы подсознательно сами себе боимся признаться, в родстве с собственным