Саша затаилась. Она старалась меньше разговаривать и больше улыбаться. Стала вежливой, послушной и удобной.
Светлана оказалась заботливой мачехой. По утрам кормила сырниками, щедро поливала их вареньем, следила, чтобы Саша все съела.
– Кушай, Сашенька, смотри, какая ты худенькая. Как швабра! Кормишь тебя, кормишь, куда только все девается? – мурлыкала Светлана, поглаживая Сашину руку широкой теплой лапой с длинными ногтями. И Саше казалось, что Светланина рука – сытая кошка, а ее собственная костлявая кисть – обреченный птенец.
Она упихивала в себя сырники и, обмирая от страха, гадала – может Светлана чего-нибудь в них подсыпала? Или варенье сварила с колдовской травой?
Криво улыбалась, благодарила Светлану. Та отвечала:
– На здоровье, деточка.
Все было спокойно и мило. И очень страшно.
Она перестала писать. Она возненавидела себя за то, что когда-то переселяла на бумагу свои фантазии. Из-за них мамы больше нет. Если в ее голову забредал новый герой, она гнала его. Она хотела уничтожить свои черновики, утопить их, сжечь, закопать. Но коробки, набитые исписанными тетрадками и блокнотами, оказались пустыми.
Загадочное исчезновение черновиков не расстроило Сашу. Ей было стыдно о них вспоминать. Как ей вообще пришло в голову начать писать? Теперь даже школьные сочинения даются ей с трудом – она с трудом вымучивает из себя корявые, безжизненные фразы.
Историю с Зоей она помнила смутно. Она что-то написала. Зоя прочла. Назвала ее бездарностью. Она ушла, дверью хлопнула.
Папа стал похож на фотографию, которую научили ходить и разговаривать. Если Саша обращалась к нему, отвечал. Сам он задавал только один вопрос:
– Как дела в школе?
Вежливая улыбка не сходила с его лица. И как ни старалась Саша смахнуть эту невыносимую улыбку, ей не удавалось. Да и возможности такой Светлана не оставляла, всегда маячила неподалеку.
Однажды Саша все же улучила момент – мадам отправилась в ванную, а папа сидел на диване в гостиной и смотрел в точку. Он теперь часто так сидел. Саша примостилась у папиных ног, заглянула в пустые глаза.
– Сашенька! – очнулся папа, – как дела в школе?
– Знаешь, пап, что сегодня было? Сидим мы на уроке химии, решаем уравнения. Вдруг с улицы – тук! тук! тук! Смотрим, а за окном наша директриса верхом на метле!
Папа улыбался.
– Снимает туфлю, – не сдавалась Саша, – и как швырнет ее в окно! И вдребезги!
Папа внимательно слушал.
– Директриса влетела в класс. – продолжала она упавшим голосом. Подлетела к портрету Менделеева и как плюнет в него!
– Очень хорошо.
– Ничего хорошего. Теперь на портрете зеленое пятно. Химик так и не смог его вывести. – прошептала Саша сквозь слезы.
– Что